Меч и Крест

Только один раз Рожер поднялся к ней, и ничего не говоря, несмотря на её мольбы и плач, долго глядел в глаза изменницы.

Глава пятая

– Злодеяния твоего брата, переполнили чашу моего терпения! Он хочет крови? Хочет войны? Он её получит! Мы идём на Салерно!

На днях флот Салерно напал на богатый торговый караван из Амальфи, шедший в Геную, разграбил его и сжёг все корабли. Амальфийских купцов, по приказу Гизульфа II, казнили, а знатных нормандцев, шедших с этим караваном, Гизульф, подвергая страшным мучения, велел бросить в темницу и потребовал за них у Роберта выкуп.

Сишельгаита, видя безумную ярость и решительность Роберта, не стала его уговаривать пощадить её брата.

И летом 1076 года, Гвискар осадил Салерно. Привёл сюда своих нормандцев и князь Капуи Ричард Дренго.

– Рад тебя видеть, Ричард! Вместе мы сила! Вместе, мы сокрушим всех наших врагов!

Флот Рожера с Сицилии, блокировал город с моря.

Гизульф, готовясь к войне с Гвискаром, потребовал от горожан запастись продовольствием на два года. Так, чтобы голод не грозил городу. И стражники, во исполнение приказа князя, ежедневно, жёстко и ревносто, изгоняли за стены всех нищих, бродяг, попрошаек, весь прочий малоимущий люд, вообщем, всех тех, кто не мог себе позволить запастись двухгодичным запасом продовольствия, избавляя город от лишних ртов.

Постоянно нападая, нормандцы принудили армию Салерно убраться за городские стены.

Абеляр и Герман, сыновья Хэмфри Отвиля, смогли выбраться из Салерно, со своими нормандцами беспрепятственно пройдя заслоны и сторожевые посты осаждающих.

– Куда теперь, Абеляр?

– Берард, граф Марси, предлагает укрыться в его замке Сан-Северино. Замок неприступен, и оттуда мы, собравшись с силами, вернём то, что по праву принадлежит нам! Смерть Гвискару!

Но Герман не одобрил план старшего брата.

– Н-е-е-т, Абеляр, Сан-Северино слишком близко от Салерно. Не успеем мы и добраться туда, как нас тут же, настигнуть. Я предлагаю укрыться у меня, в Каннах. Там у меня ещё есть верные и преданные люди, и вот оттуда…

– Нет! Гвискар здесь, и я должен быть постоянно рядом с ним! Может он завтра сдохнет, и тогда, я предъявлю свои законные права на Апулию!

– По мне, так пока Гвискар помирать не собирается. И ты забыл, что его сыну Рожеру, присягнули все графы и бароны?

– Ничего! У меня тоже есть сторонники, готовые поддержать меня и выступить со мной разом!

Так и не договорившись, братья расстались. Абеляр укрылся в крепости Сан-Северино, а Герман отправился в свои Канны.

Сразу же Роберт, затребовал от Рожера войска с Сицилии, которым велел осадить Сан-Северино. А сам, с частью войска, отправился на Канны.

Битвы особой не было, Роберту удалось быстро обратить в бегство небольшое войско Германа, а его самого, захватить в плен.

– Добегался? Что, помогли тебе твои греки? Помог тебе Гизульф?

Герман, дерзко и гордо, с низу вверх, посмотрел на сидящего в седле дядю.

– Вот значит как? Не хочешь покоя и мира? Тогда посидишь в подземелье, может, одумаешься!

И Роберт повелел заточить племянника в темницу замка в Милето, держать в цепях, на хлебе и воде.

Но Абеляр в Сан-Северино и не думал сдаваться. Толко когда тяготы осады стали особо невыносимыми, когда начался падёж лошадей, а его люди испытали первые муки голода, он, дерзкой атакой, прорвал ряды осаждающих, и укрылся в замке святой Агаты (совр. Сант-Агата-ди-Пулья, г. в 39 км. к юго-западу от Фоджи).

Слухи, усиленно распускаемые агентами Роберта, о том, что Герман Отвиль, в темнице Милето, подвергается страшным мучениям и издевательствам, достигали и слуха Абеляра. И он, не в силах терпеть унижения брата, пошёл на мирное соглашение с Гвискаром.

– Отпусти Германа, дядя. Богом тебя молю, отпусти моего брата!

– А-а-а, о Боге вспомнил! А ты, поминал его, когда нарушал свою присягу, данную мне? Ты, помнил о Боге, когда изменял своему слову, и заключал союз с моими врагами?

Абеляр, опустив голову, молчал. А Роберт, глядел на своего племянника, на его поседевшую в тридцать лет голову, на дрожащие руки и на его скорбный вид. «Так на Хэфри похож, словно я снова его вижу. Да. Но Хэмфри был не таков. Кремень, скала! Чувствовалась в нём сила! А этот… Дрожит и униженно просить. Всё норовит, вроде взрослой собаки гавкать, но через раз срывается на щенячий визг. Только, лицом, статью и упрямством пошёл в отца».

– Клянусь тебе, Роберт, герцог Апулии, Калабрии и Сицилии, что если ты отпустишь моего брата, то я не буду злоумышлять против тебя. Никогда… больше.

– Ха! Много ли веры твоей клятве? Сколько их уже было? Всё никак не угомонитесь, всё вам мало! Корону вам подавай. А ты, справишься с ней? Не раздавит она твою голову? Сможешь ли ты, противостоять всем нашим врагам? Сохранишь ли то, что через страдания, кровь и смерть, досталось нам? Мне, от моих братьев, тебе, от твоего отца. Удержишь ли ты, корону на голове? Или же просрёшь всё?

Абеляр продолжал молчать.

– Маркус! – рявкнул Роберт. И когда Бриан подошёл, он сказал своему племяннику: