Меч Ислама. Псы Господни. Черный лебедь

– Вы рискуете, его могут разорвать на куски на улицах Труро, – сказала Маргарет. – Это не по-рыцарски.

– Риск исключается, если он пойдет со мной. Можете мне довериться.

– Я бы предпочла довериться этим стенам, – ответила Маргарет.

Выслушав их доводы, Джервас потерял терпение.

– Немыслимо! – настаивал он. – Когда это женщины брали в плен? Как она удержит его в плену?

– В плену удерживает честь, сэр, – спокойно и вежливо ответил дон Педро, – если пленник дал честное слово. Оно связывает меня крепче всех цепей вашей тюрьмы в Труро.

В ответ, разумеется, последовало оскорбительное заявление, которому трудно найти оправдание. Джервас все еще искал оснований для спора, но Маргарет отвела его аргументы, напомнив, что ее несчастный пленник ослаб, насквозь промок, замерз, умирает от голода и, как бы ни решилась впоследствии его судьба, надо одеть, накормить пленника и дать ему отдохнуть, исходя из простого человеколюбия.

Граф же, предчувствуя возможность скорее вернуться к изучению Сократа и его рассуждений о бессмертии души, использовал возможность положить конец спору и выпроводить незваных гостей из библиотеки.

Глава VIII Письмо дона Педро

В поместье Тревеньон к дону Педро относились как к почетному гостю. Впрочем, дом славился своим гостеприимством, несмотря на явно негостеприимный характер своего хозяина.

Доходы лорда Гарта от поместья Тревеньон были больше, чем у любого ленд-лорда Западной Англии, его личные расходы весьма несущественны. Он редко задумывался над тем, как распоряжаются его значительным состоянием управляющий Фрэнсис Тревеньон, обедневший кузен, которому он доверил поместье, и мажордом Говард Мартин, всю жизнь прослуживший у него в доме. Лорд Гарт полностью доверял этим людям не потому, что они заслуживали доверия или был очень доверчив по натуре, – нет, просто, полагаясь на них, он избавлял себя от хозяйственных забот и мелких домашних проблем, которые почитал докучливой и пустой необходимостью. Его состояния было более чем достаточно, чтобы поддерживать в доме заведенный порядок, соответствующий положению хозяина, и хоть сам граф был очень бережлив, он не вводил режима экономии, считая, что экономия ведет к досадной трате сил и времени, а это не идет ни в какое сравнение с тратой денег.

Если леди Маргарет требовалось что-нибудь для себя либо для кого-нибудь другого, она тут же отдавала распоряжение Фрэнсису Тревеньону или Мартину. Все ее распоряжения выполнялись неукоснительно.

По ее распоряжению к дону Педро был приставлен слуга; гостю предоставили свежее белье и все, что требовалось для комфорта; ему отвели просторную спальню в юго-западном крыле особняка, откуда открывался вид на гряду холмов и море, проклятое море, предавшее дона Педро и его соотечественников.

В этой спальне дон Педро пробыл безотлучно целую неделю: в тот же вечер, когда он появился в доме, у него началась лихорадка – естественный финал пережитого. Два последующих дня она яростно трепала дона Педро, и пришлось вызвать из Труро врача, чтобы он наблюдал за больным.

Таким образом, все вокруг узнали, что в поместье Тревеньон живет испанец, и это дало пищу толкам от Труро до Смидика. А потом поползли слухи, вызывавшие ложную тревогу, будто и другие испанцы с налетевшего на риф галеона благополучно выбрались на берег. Словом, кораблекрушение вызвало порой небескорыстный интерес во всей округе, и домыслы, один нелепее другого, передавались из уст в уста.

Из Труро явился констебль. Он счел своим долгом навести справки и заявил его светлости, что дело надлежит передать в суд.

Граф относился к суду с пренебрежением. Он высокомерно полагал, что все происходящие в Тревеньоне события касаются лишь его одного. В некоторых отношениях граф придерживался почти феодальных взглядов. Разумеется, в его намерения никоим образом не входило обращаться в суд.

С констеблем он объяснился подчеркнуто официально. Признал, что в поместье Тревеньон находится испанский джентльмен, выброшенный на берег после кораблекрушения. Но поскольку его появление на английском берегу не может быть расценено как вторжение или враждебный акт с целью нарушить мир в королевстве, он, лорд Гарт, не знает закона, по которому дон Педро может быть привлечен к суду. К тому же дон Педро сдался в плен леди Маргарет. В поместье он находится на положении пленника, и он, лорд Гарт, принимает на себя ответственность за последствия и полагает, что никому не дано права требовать у него отчета за свои действия ни в этом деле, ни в каком-либо другом.

Граф отнюдь не был уверен в том, что никому не дано такого права, но решил, что надежнее его отрицать. В подкрепление приведенных аргументов он протянул констеблю крону и отправил его на кухню, где тот крепко выпил.

Не успел он избавиться от констебля, как, к превеликой досаде, явился сэр Джон Киллигрю и высказал свое особое мнение: испанского джентльмена надлежит отправить в Тауэр, чтоб он составил компанию своему знаменитому соотечественнику дону Педро Валдесу.