Меч истины (СИ)

Следующим шаг навстречу мне сделал Валерий. Причём извинялся он в своей обычной манере – «скорее язык откушу». Появился на выгоне под конец одного из занятий, долго смотрел, как Проксимо отрабатывает рубящий удар. А потом обратился ко мне:

- Визарий, говорят, что тебе нет равных на мечах. Я хочу проверить, так ли это.

Мой ученик тут же оживился, я вдруг подумал, что он никогда не видел настоящий поединок. Показать ему?

Цинна правой рукой потянул из ножен спату. Я покачал головой:

- Только на деревянных.

Взгляд светлых глаз стал дерзким:

- Боишься?

Я кивнул:

- Боюсь.

Он пожал плечами, но отложил боевое оружие и взял учебное. Пару раз взмахнул, проверяя баланс, и остался доволен. Ещё бы, я сам изготовил эту пару мечей. Они были во всём подобны моему мечу - тому, что верно служил мне пятнадцать лет. Только ими было труднее убить.

Мы долго кружились в центре площадки, потом Цинна нанёс молниеносный рубящий удар. По его мысли этот удар должен был развалить мне плечо. Он бил как привык, как бьёт кавалерист, рубя пехотинца. Я знал десяток способов отразить такой удар. Начать с того, что у меня гораздо более длинные руки. Да и весь я длиннее. Но для Проксимо выбрал самый зрелищный способ: припал на одно колено, перехватил меч и увёл его в правую нижнюю четверть. И Валерий чуть не ткнулся носом в песок. А я уже нависал над ним с мечом.

Надо отдать ему должное, он отреагировал быстро. Правда, если бы я захотел, то мог развалить его промеж ягодиц во время этого прыжка. Но мой ученик должен был увидеть и такой приём. Да и не стоило унижать его родственника этим ударом.

Валерий упорно предпочитал рубить, а не колоть. Я парировал самыми разнообразными способами, а потом одним ударом с подвывертом обезоружил его. Цинна не мог знать этот приём, кавалеристская спата для него не предназначена. Но оба деревянных меча имели рогатую крестовину, я оценил её за годы судных боёв и весьма успешно использовал. Обычный боец не может удержать оружие, когда его выворачивают против движения кисти, зажав, словно в тиски, между лезвием и перекрестьем. Это я ещё должен буду объяснить Проксимо.

- Что ж, было недурно! – произнёс Валерий, подбирая меч, и протягивая мне правую руку. Я пожал её.

С тех пор он стал часто посещать наши занятия, я не гонял его. На свой солдатский лад он был даже искусен, просто никогда не подходил ближе четвертого ряда к местам, где ковалось моё мастерство. Иногда он давал Проксимо советы. Если эти советы не годились для моего ученика, я улучал минутку, когда Валерия не было с нами, и позволял парню проверить приём на практике. Мне ни разу не пришлось уронить авторитет Цинны нелестными словами: Проксимо сам мгновенно понимал, где крылась ошибка.

Мы по-прежнему говорили очень мало, но между нами установилась мыслительная связь, делающая возможным понимание без слов. От этого учёба шла ещё успешнее.

Совершенно неожиданно нас стала посещать и красавица Сильвия Цинна. Чаще она являлась с мужем, иногда приходила одна. Наблюдала за тренировками брата всё с той же прохладной доброжелательной улыбкой. Иногда мне казалось, что Боги по ошибке заполнили вены Сильвии флегмой. Она была спокойна, приветлива, но абсолютно далека от всех и всего.

Как ни странно, её интересовали не только приёмы боя и поединки. Ей нравилось смотреть, как мы разминались, пыхтя и потея. Днями становилось всё жарче. Я испытывал смущение, когда зной вынуждал меня снять рубашку. Особенно после того, как Проксимо однажды сообщил в бане, иронически созерцая рубцы на моей груди:

- Сильвия находит тебя красивым.

Только этого ещё не хватало!

Старый Приск сделался даже подобострастен. Теперь он бесконечно именовал меня «благородным Визарием», не сказать, чтобы мне это не нравилось. И лишь с одним обитателем виллы мои отношения никак не изменились к лучшему. К сожалению, я очень нуждался в этом человеке. Когда пришла пора изготавливать боевой меч для Проксимо, мы провели целый день в библиотеке. Я детально объяснял конструкции известных мне клинков и перекрестий, форму черена, преимущества различной оплётки и способы баланса. Между делом спросил, кто мог бы выковать хорошее оружие. К моему великому сожалению, умельцем оказался несносный Анус, который испытывал ко мне необоснованную, но пылкую ненависть. Впрочем, надо отдать ему должное, едва ли был на свете человек, к которому Анус питал иные чувства.

В кузницу мы отправились вместе с Проксимо. В присутствии хозяина раб был сдержаннее, по крайней мере, не бранился вслух. У меня не слишком стыдливые уши, мне и самому случается загнуть. И всё же неприятно, когда кто-то говорит только на бранном наречии.

Анус долго рассматривал эскиз, потом пробурчал что-то неразборчиво. Из всего я уловил лишь, что он сделает «эту глупую хрень», раз нам так хочется. Проксимо ждал этого часа нетерпеливо, как молодожён ждёт брачную ночь.

*