Меч истины (СИ)

День, когда был изготовлен меч, стронул с места лавину разнообразных событий, которая едва не погребла нас. А начинался он даже скучно. Ещё ночью северный ветер принёс с собой пронизывающе холодный ливень. Струи воды косо падали с неба, хлеща наотмашь. Тропа раскисла, а мутный поток, бегущий по земле, совершенно скрыл камни и корни, о которые легко было споткнуться не только хромому. Я не стал проводить занятие, и Проксимо, счастливо улыбнувшись, юркнул в таблин к своим любимым книгам. Позднее оказалось, что и мне предстоит провести время в библиотеке. Приска снова мучила подагра, и Донат обратился ко мне с просьбой побыть его секретарём.

С появлением дядюшки Проксимо помрачнел и удалился в свою комнату, унося пару свитков. Но на пороге улыбнулся мне, словно извиняясь. Было в их отношениях что-то такое, чего я старался не касаться – словно грозовая туча, из которой в любое мгновение могла вырваться молния.

Публий тоже сделался угрюмее. Впрочем, это никак не повлияло на его работоспособность. В тот день я перебрал кучу посланий, составил пару списков, ответил на десяток писем, и закончили мы уже затемно. День был ненастный, смерклось рано, но я даже устал с непривычки.

Убирая бумаги, Публий бросил мне:

- Я давно заметил, каким голодным взглядом ты смотришь на книги. Тебя соблазняет чтение?

Я вынужден был согласиться. Он уже столько знал о моём прошлом, известие о том, что я был учеником библиотекаря, ничего не меняло в наших отношениях.

- Так бери и читай то, что хочешь. Это тебе сверх оплаты, за особые успехи, - он усмехнулся, но усмешка вышла не очень весёлой. – Думаю, Проксимо не будет против.

Я выбрал Метродора, «Историю Понтийской войны». Помню, Филипп называл Метродора невероятным обманщиком, но подробности выветрились со временем. Теперь я мог сам осмыслить его выводы. Мне предстоял приятный вечер.

Кажется, чуть ли не все в доме задались целью сделать его ещё более приятным. Под конец я озверел от такого внимания. Вначале смазливенькая служанка принесла мне ужин. Эта девушка имела привычку невпопад хихикать, заметив мой взгляд, поэтому я старался поменьше поднимать на неё глаза, чтобы не раздавать ненужные обещания. Салат, сардины и яйца меня быстро насытили, я вернулся к долгожданной книге, но девица явилась снова.

- Госпожа приказала принести тебе горячего вина с мёдом, - девушка почти задохнулась от смеха.

Не вижу смешного в том, что ем и пью, как обычный человек. Я посмотрел на служанку строго, и она юркнула за дверь. Вино было самым лучшим, из Кампании. Но моя книга была лучше вина. Я отставил кубок, и больше о нём не вспоминал. Кстати, кубок был серебряный. Он завёлся у меня сегодня милостью Валерия Цинны. Таким способом он пытался загладить неровности в наших отношениях недавних времён.

Потом явился старый Приск и стал занимать меня разговорами. За вежливой беседой о моём самочувствии и дальнейших планах крылась самая нешуточная тревога. Бедняга заподозрил, что Публий Донат пожелает нанять меня вместо него. Я заверил Приска в том, что мне вполне хватает своих обязанностей, а моя семья будет не в восторге, если я задержусь здесь дольше необходимого. И только после этого мне удалось выставить его за дверь.

Последним в тот день явился Анус, и я готов был согласиться, что он настоящая задница! К счастью, он не затянул свой визит. Буркнул, что принёс меч хозяина, и мне надо его осмотреть. Я сказал, что сделаю это позже, и снова уткнулся в книгу. По дороге к двери Анус что-то своротил, загремела по полу посуда. Кузнец, бранясь под нос, принялся её собирать. Я велел ему убираться вон и закрыть дверь поплотнее. Дождь за окном больше не шумел, но зверски сквозило.

Я понял, что меня оставили наедине с моей книгой, когда была глубокая ночь. Двор затих, можно было не опасаться, что кто-то ворвётся, снова отрывая меня от Метродора. Я блаженно вздохнул и решил, что пару часов могу посвятить чтению в ущерб сну.

«На холме Отрий, что во Фригии, повстречались легионы Лукулла и разношёрстная армия Митридата Евпатора, которую Марк Магий, посланный к царю Квинтом Серторием, обучил по римскому образцу. Серторий в Испании в то же время создавал из иберов войско в поддержку народной партии…»

Если Метродор и был обманщиком, мне нравилось, как он излагал. Во всех иных анналах Магия и Сертория именовали не иначе, как «подлыми изменниками», забывая о том, что их союз с Понтийским царём, разгромившим Лукулла в битве у холма Отрий, позволил популярам одолеть сулланцев. Когда бы не этот сговор, Корнелий Цинна не смог бы очистить Рим от сторонников Суллы и приблизить к власти Цезаря. Впрочем, об этих подробностях римлянам было бы неприлично упоминать. Как и о том, почему Митридата в итоге оставили в покое, позволив ему укрепиться в Боспоре Киммерийском. Магия с Серторием просто принесли в жертву приличиям, объявив изменниками Рима. Метродор этого не говорил. Он пересказывал обстоятельства, впрочем, не бесспорные.