Меч истины (СИ)

- Это оружие наёмного убийцы. Очень дорогое, между прочим. Подаришь?

Я пожал плечами. Мне оно не нужно, разве что на память.

Урса пристально посмотрел на меня:

- А скажи-ка, Орясина, не случалось ли прежде загадочных покушений?

Я подтвердил.

- Что это было?

- В тот раз – яд. Теперь вот стрела.

- Да, вляпался ты, Визарий, - серьёзно сказал молодой человек.

Я уже понимал, какого рода занятие кормит моего нового знакомого. Слишком много на нём оружия, и при этом оно совсем незаметно. Что же, он должен знать секреты своей коллегии.

- Кто-то послал за мной наёмного убийцу, это ты хочешь сказать?

- Лучшего из всех убийц, - кивнул он. – Обычно люди этой профессии пользуются одним видом оружия. И только Выродок умеет убивать всеми мыслимыми способами. Он может сделать это незаметно, так, что ты даже не почувствуешь собственную смерть. А может доставить тебе такие муки, что смерть избавлением покажется. Ещё он любит убивать чужими руками. Так что всё это очень на него похоже. Припомни-ка, кто мог так желать твоей смерти, чтобы послать за тобой Выродка?

Предположим, таких желающих много. Но слова «наёмный убийца» будили ещё одно воспоминание…

- Прокл! – вырвалось у меня. Не то, чтобы я уверен был в неуёмной злопамятности епископа, но он так хотел, чтобы я сразился с каким-то чудовищем.

- Кто такой Прокл?

- Епископ Истрии. С ним я и впрямь крепко не сошёлся характерами.

Урса вытянул ноги и сделал длинный глоток вина:

- Святоша. А что, похоже. Они не могут убивать своими руками. Берегись теперь, Визарий, - а потом добавил. – И знаешь, что ещё? Выродок очень не любит, когда кто-то уходит из его лап живым. Каждый последующий способ убийства будет более жестоким и мучительным, чем предыдущий. Тебе повезло уже два раза. Теперь он очень голоден и зол. Пожалуй, лучше, если я буду и дальше тебя сопровождать.

Его проворные руки умело разбирали орудие покушения и прятали части в какие-то потайные карманы.

*

Урса ехал на невзрачном гнедом меринке, который всё же имел неплохую рысь. Но вид этого одра… надо же было хозяину как-то выглядеть незаметным при его броской и странной красоте. А ничто так не определяет отношение окружающих к всаднику, как вид его лошади. Моя тонконогая Альба сама притягивала взгляды, которые затем с уважением скользили по мечу. Вот, а потом скажут, что здесь проезжал Визарий. Словно кто-то видел Визария!

Скажут: проезжал Визарий. И с ним кто-то ещё. Этот кто-то внимания не заслуживал, о нём не вспомнят.

Хорошо, что мои близкие не умели быть незаметными. Их запоминали там, где они проходили. Миновав побережье Понта, я уже точно знал, что все они живы, и их даже прибавилось. Люди говорили о хромом монахе, следовавшем с повозкой. У меня отлегло от сердца: беды не случилось. Кажется, они шли дальше, на восток. И я шёл по их следам вдоль берега Меотиды. И Урса ехал со мной.

Держался он отчуждённо. Я и сам неразговорчив, с ним же мы за неделю перекинулись хорошо, если десятком слов. В дороге он был всегда чуть поодаль: если я ехал, не торопясь, Урса уезжал вперёд; если же я погонял, он предпочитал отстать.

Окрестности Меотиды бесприютны. Топкие пресноводные лиманы, где лошади вязли по колено, ранясь осокой и камышом, встречали нас тучами комаров, вынуждая подняться повыше в степь. Но в степи не было воды, и мы поневоле должны были держаться недалеко от моря, спускаясь к нему время от времени.

Мой спутник заговорил, когда пошла третья неделя совместного путешествия. В тот вечер мы повстречали некрупную речку, и, находясь на высоком её берегу, решили повременить с переправой. Вода была рядом, комаров не очень много. На обрыве, где мы устроились ночевать, рос гигантский тополь, склоняя ветви к самой воде. Урса взобрался на него и наудил рыбы быстрее, чем я обустроил стоянку. Вечером мы пекли рыбу на углях и пили вкусную воду: у реки был песчаный берег, вода, пройдя сквозь песок, казалась даже сладкой.

- Почему ты полез меня защищать? – спросил вдруг Урса.

Между нами так мало произошло за это время, что я сразу понял, о чём он говорит.

- Ты не был виноват.

Он усмехнулся:

- Тебя называют Мечом Истины. А ты не понял, что имеешь дело с обученным убийцей?

- Я давно понял, кто ты, Урса. Но это не имело значения. Скорняка ты не убивал. К тому же, положение было сложное: одного стражника ты искалечил, мог пострадать кто-то ещё.

- Ну и что? Они должны быть готовы к этому, если взяли в руки мечи.

- Иногда люди берут мечи для самозащиты.

- Какое мне до этого дело? Те, кто держит оружие, отличаются от обычных людей. Оружие обязывает к уверенности, мощи, умению. И если эти придурки нацепили на пояс ножны, они вступили в сообщество тех, над кем властны иные законы. Законы жизни и смерти. Сострат и его ублюдки не заслуживали своих мечей.

Это была самая длинная и самая страстная речь, какую я слышал от него. И самая странная, к слову сказать.

- Надо очень не любить людей, чтобы выбрать такое ремесло.

- Да. А за что их любить?

И за этими словами куда как многое стояло.

- Скажи мне, Урса, кто были твои родители?

Я не ожидал вспышки.