Меч истины (СИ)

- А кто их знает? Сарматы чтят их, как прародительниц: говорят, что все их племена произошли от союза скифов с амазонками. В прежнее время степные девы часто жили отдельными общинами, постигая женские таинства Богини Луны. А этих, нынешних, и вовсе Богиня взыскала: девственницы из Храма без всяких снадобий, одними руками облегчают роды. Говорят, это потому, что их Богиня едва родившись сама, помогла прийти на свет брату. Но такая сила им дана только пока не познают мужчину. Вот они и берегут её, не желают ни с кем любиться. Когда мы только пришли сюда, отец хотел заключить с ними договор. Объединиться в крепости, защита, счастливые семьи – то-сё! Старшие – они ведь не девы уже. Отец вдов, а их Великая Мать – женщина хоть куда. Так знаешь, что она ему ответила? «Я скорее умру, чем разделю с мужчиной ложе и трон!» Жуткая властолюбивая змея, вот что я тебе скажу. А девочки ничего, да. И не все метят в жрицы.

Остаётся лишь гадать, как акинак Аяны в ножнах усидел. Мой друг, не дожидаясь неприятностей, хлестнул коня, и они с Теодорихом умчались далеко вперёд. Амазонка ничего не сказала мне, но в глазах поднялась мутная волна гнева. В ней словно два разных человека, я не всегда понимаю, с которым имею дело. Интересно, но сейчас на это нет времени. У меня созрел один неотложный вопрос.

Едва спешившись, Аяна решительно направилась к хижине, где держали Зарину, словно она имела в мыслях то же, что и я. У порога за нашими спинами бесшумно сплотился Лугий.

Сегодня девочку никто не обижал. Она сидела на куче соломы, подобрав колени к груди. Нечесаные волосы сбились в колтун, лицо в грязных разводах. Плакала? Кто-то мне говорил, что амазонки не плачут.

Она так и вскинулась с пола:

- Аяна! Забери меня отсюда! Тебя послала Мать?

Я никогда не думал, что эта грозная женщина может быть ласковой. Она присела рядом с Зариной, обняла её, принялась гладить по волосам, что-то шепча. Совершенно невозможно разговаривать с ними, не видя лиц - сажусь на корточки:

- Ты позволишь мне спросить, Зарина?

Испуганно отшатывается, но Аяна удерживает её, шепча:

- Можешь поговорить с ним.

Я благодарно киваю.

- Ты нашла Гаяра?

Она молчит, но глаза наполняются влагой. Бедняжка. Увидеть любимого вот так… зрелище не для девичьих глаз.

Девочка уткнулась Аяне в грудь, худенькие плечи затряслись. Можешь смотреть на меня сколько угодно, Аяна, но, сама понимаешь, я должен спросить!

- Ты хотела поехать к нему вечером. Если бы это случилось, он был бы жив?

Против ожидания, она качает головой:

- Скорее, умерли бы оба.

- Почему ты так думаешь?

Отвечает с тихой убеждённостью:

- Первая кровь, проклятье амазонок. Я должна была помнить об этом.

Аяна встрепенулась, как ловчая птица:

- Тебя удержала мать?

Девушка молча кивает. Мой вопрос стал уже лишним, но я всё же задаю его, цепенея от ужаса:

- Она знала о вас с Гаяром?

Ответ очевиден. Мы все это понимаем.

Аяна

Как мне быть, Великая Мать? Я ведь знаю то, о чём не ведает высокий чужак. Я знаю, почему ты это сделала. Но мне не легче. Есть только ночь на решение, которое раньше казалось таким простым. Почему всё вдруг запуталось? Ты ЭТОГО опасалась, Мать? Потому и послала меня – самую лютую? «Самую глупую» - говорили иные.

Ночь решения я провела с Зариной. Никогда мы не были близки. Знать, она ревновала - ведала, что люблю тебя дочерней любовью. Сегодня это стало неважно. Она рассказывала о Гаяре. Сотню раз твердила, как он был хорош. Потом плакала и винила себя. И вновь вспоминала Проклятие. Я же могла только слушать.

У порога мелькала долговязая тень. Нет, мужчина, это не для тебя! Мне бы самой разобраться. Мне бы понять, почему сомневаюсь в том, что сделать должна.

Визарий послал за Мириной гонца. С рассветом она была в становище – величавая, как всегда. Приехала одна. Всё верно, здесь ведь я и Зарина.

Меч Истины повёл нас с собой – туда, где в степи стоял свежий курган. Первые лучи едва тронули чёрную вершину, покрытую свежей золой. Молчаливые сарматы обступали со всех сторон. Их много больше, чем Дев Луны. Когда они двинутся, мы поляжем все. И маленькие девочки тоже. Радоваться ли, что у меня нет дочери? Бледная готская красавица Хильда тоже тут была.

Визарий вышел в круг и вынул меч. Он казался усталым.

- Это было так опасно, Великая Мать? – низкий голос звучал глухо. – Так необходимо? Двое детей полюбили друг друга. Пусть ты не обрекала на расправу дочь – это вышло против твоей воли. Но почему не задумалась, лишая её счастья?

- Тебе не понять, животное! – сказала Мирина, и лицо изломала ненависть. Сегодня она гневалась взаправду.

Он кивнул:

- Мне, в самом деле, не понять. Поймёт ли тебя мой Бог? Защищайся, Мирина, во имя Справедливости!

Меч глядел ей в грудь. Меч держала долгая и умелая рука. Против неё не устоять. Но я попыталась. Наши клинки со звоном сошлись. Мне говорили: нельзя смотреть в глаза тому, кого убиваешь. У него были такие глаза, словно я уже ударила.

- Что ты делаешь, Аяна?

- То, что должна! Дерись со мной, мужчина!

Вот сейчас он меня убьёт. И умрёт сам. Хочу ли я?..