Меч королей

Выходит, брат Эдгифу откликнулся на призыв сестры. Я плыл на юг с намерением заключить союз с кентцами, чтобы освободить Уэссекс от правления Эльфверда, но теперь, оказавшись лицом к лицу с двумя кентскими предводителями, начал терзаться серьезными сомнениями. Авирган надменный юнец, а Свитун откровенно ненавидел меня. Подошел Финан и встал в шаге сзади и чуть правее от меня. Я слышал его ворчание – он подавал знак, чтобы я покончил с этим безумием, вернулся на «Сперхафок» и поплыл домой.

– Что произошло с Дреоганом?

– С Дреоганом? – переспросил Авирган недоуменно.

– Один из доверенных людей Этельхельма. Его с отрядом послали в Контварабург убедить олдермена Сигульфа не соваться за порог, – напомнил я.

– А, тот отряд! – Авирган улыбнулся. – У нас его кольчуги, его оружие и его кони. Так же как и судьба его людей в распоряжении лорда Сигульфа, и если они вздумают осложнять лорду жизнь, то…

– И с каким же поручением послал вас сюда олдермен Сигульф? – продолжил задавать вопросы я.

Авирган махнул рукой на запад:

– Не дать тамошним мерзавцам уйти. Наша задача – перекрыть дорогу на Лунден.

Послушать его, так это проще некуда. Что ж, может быть.

– Ну так перекрывай, – посоветовал я.

Авиргана удивил мой тон, ставший вдруг резким, но он кивнул мне и махнул своим всадникам.

– Ты пойдешь с нами? – спросил он.

– Вы и без меня обойдетесь, – отрезал я.

– И впрямь обойдемся, – буркнул Свитун и пришпорил коня.

Кентские всадники держались низины, стараясь остаться незамеченными из города, хотя я подозревал, что их давно уже обнаружили, потому как в этой равнинной, сырой стране негде было толком укрыться.

– Так мы им помогать, что ли, будем? – уточнил Финан.

Я смотрел вслед конным:

– Обидно будет забраться так далеко и не понюхать снова ее титьки.

В ответ на эту остроту Финан презрительно хмыкнул.

– Их встреча с нами не обрадовала, – заметил ирландец. – Так зачем нам помогать им?

– Свитун не обрадовался, – согласился я. – И этому не стоит удивляться. Он помнит нас по Восточной Англии.

Кент вечно был беспокойным графством. Некогда здесь существовало самостоятельное королевство, но с тех пор много воды утекло, и теперь он часть Уэссекса, но то и дело проявлял поползновения к независимости. Именно эта древняя гордыня побудила Сигульфова деда принять сторону данов в Восточной Англии вскоре после восшествия Эдуарда на престол. Союз оказался недолговечным: пристыдив кентцев, я побудил их сражаться за Уэссекс, но они не забыли позора, павшего на них за эту почти измену. И вот Сигульф взбунтовался снова, на этот раз с целью помочь Эдмунду, старшему сыну своей сестры, унаследовать трон Уэссекса.

– Если мы вступим в бой, то будем сражаться за сынков Эдгифу, – напомнил Финан.

– Верно, – подтвердил я.

– Но почему, бога ради! Я думал, ты стоишь за Этельстана!

– Это так.

– Тогда…

– На престол Уэссекса есть три претендента, – перебил я друга. – Эльфверд, Этельстан и Эдмунд. Не кажется ли тебе разумным, что двоим из них следует объединиться, чтобы одолеть третьего?

– А когда он будет разбит, то что станет с теми двумя?

– Сын Эдгифу – младенец. – Я пожал плечами. – Витан никогда не изберет его.

– Так нам предстоит сражаться за Эдгифу?

Я выдержал долгую паузу, потом покачал головой:

– Нет.

– Нет?!

На миг я замялся с ответом. Я думал про пророчество Финана: про увиденный им мой обнаженный труп в ячменном поле. Потом мне вспомнился лебедь в сточной канаве со сломанной шеей. Если существуют предвещающие беду знаки, то это именно он. И вдруг я услышал хлопанье крыльев и, подняв голову, заметил двух лебедей, летящих на север. Боги посылали мне знамение, и оно не могло быть более ясным: уходи на север, уходи домой, уходи немедленно.

Какой же я был глупец! Вообразить, что я возглавлю восстание кентцев против Уэссекса?! Разбить Этельхельма с силами кентских ополченцев и горсти нортумбрийцев? Дурацкая гордыня, и ничего больше. Я Утред Беббанбургский, поэты слагали песни и пели зимними вечерами в моем беббанбургском доме, а один из бардов величал даже Утредом Непобедимым. Верил ли я ему? Меня побеждали не раз, но милостивая судьба всегда давала мне возможность отомстить. Но всякий знает, или обязан знать, что судьба прихотлива.

– Wyrd bið ful ãræd, – сказал я Финану. Судьбы не избежать.

– Судьба – та еще сука, – заметил он. – Но в чем заключается теперь наша?

– Избегать всех ячменных полей, – весело отозвался я.

Ирландец не улыбнулся:

– Мы идем домой?

Я кивнул:

– Мы возвращаемся на «Сперхафок». И идем домой.

Он посмотрел на меня, словно отказываясь верить собственным ушам, потом перекрестился:

– Спасибо тебе, Бог живой!

И мы пошли обратно на север. Вороны или лисы растерзали труп лебедя, вокруг птичьих ребер валялись перья. Я коснулся молота Тора и про себя возблагодарил богов за посланные ими знаки.

– Эти сны, они не всегда бывают истинными, – помявшись, сказал Финан.

– Но при этом служат предупреждением.