Меч Лета

Я торопливо рассказал им с Хэртом о визите к Фрее и встрече с Джуниором. Услышав о вызове на поединок, Хэрт покачнулся и вынужден был схватиться одной рукой за барную стойку, чтобы не рухнуть на пол, а другой показал мне по буквам:

– И-з-г-о-т-о-в-л-е-н-и-е.

Затем он отчаянно потряс головой.

– Что значит – изготовление? – не понял я.

– Так называется поединок гномов, – пробубнил в кубок Блитц. – Состязание в ремесленных навыках.

Сэм постучала пальцами по своему топору.

– Судя по твоему виду, ты не очень-то доверяешь собственным навыкам.

– У меня мусорный уровень ремесла, – продолжал смотреть в кубок Блитц.

– Это неправда, – энергичными жестами возразил Хэрт.

– Но будь я даже великолепным ремесленником, Джуниор самый искусный из ныне живущих гномов, – ничуть не воодушевила Блитца поддержка друга. – Он уничтожит меня.

– Да ладно. Все ты отлично сделаешь, – стал уверять его я. – А нет, найдем другой способ добыть эту цепь.

Блитц исторг тяжкий вздох.

– Все обстоит куда хуже, сынок. Проигравший платит традиционную цену, то есть лишается головы.

Глава XLII Пир со спринг-роллами в преддверии отсечения головы

Мы завалились в квартиру Блитцена. Может, это и мало о чем вам скажет, но по гномичьим меркам мы забрались на огромную высоту, а точнее, на третий этаж таунхауса, который стоял на противоположной стороне от торгового центра Свартальфмарт (вполне себе настоящего торгового центра, в точности как у людей).

Блитцен повел себя как радушный хозяин. Просто-таки удивительно, если учесть предстоящую ему завтра утром потерю головы. В первую очередь он извинился, что у него не убрано (хотя, на мой взгляд, квартира была стерильно чистой), затем засунул в микроволновку спринг-роллы и вытащил из холодильника литр диетического напитка «Сержант Пеппер» и упаковку с шестью бутылками медовухи Фьялара. Каждая из бутылок являла собой изделие уникальное и формой, и цветом стекла. Очередная ручная работа.

Мебели в доме Блитцена оказалось немного, но она отличалась стильностью и удобством. Диван в форме буквы «г», кресла, которые наводили мысль о космической эре. Вероятно, у каждой из этих вещей тоже были свои имена и они пользовались заслуженной славой среди другой гномской мебели для гостиных, но Блитцен нам их не представил. На кофейном столике лежала аккуратная стопка журналов. «Ежеквартальное обозрение последних тенденций гномичьей моды и гномичьих интерьеров» – прочел я на обложке верхнего.

Пока Сэм и Хэрт, усевшись на диванчике по обе стороны от Блитца, пытались его ободрить, я, охваченный злостью на самого себя, бродил взад-вперед по гостиной. Конечно же, все случилось исключительно по моей вине. А ведь Блитц и до этого целых два года постоянно рисковал из-за меня жизнью, хотя мог преспокойно жить здесь, наслаждаясь роллами и пенящейся медовухой. Он чуть не погиб на мосту, защищая меня от Сурта дорожным знаком. А вот теперь вообще сложит голову в ремесленном поединке с гномом-аксакалом.

Эта гномичья философия ремесла сильно перевернула мое отношение к миру вещей. В Мидгарде-то большинство из них производят непрочными. Да к ним и относятся как к чему-то временному. Сломалось или надоело – выброси на помойку и купи новое. Этот мусор сильно меня поддерживал во время бродячей жизни. Кое-чем из выброшенного другими людьми я еще мог воспользоваться, иное даже продавал, а уж совсем никуда не годное служило мне топливом для костра.

Я попытался представить себе, как живут в Нидавеллире, где каждая вещь представляет собой произведение искусства и сделана до того прочно, что может служить владельцу пожизненно. Все, вплоть до чашки или какого-нибудь там стула. Это что же, каждое утро перечислять заслуги своих ботинок, когда суешь в них ноги? По-моему, утомительно и раздражает. Но, с другой стороны, почему бы нет, если ботинки действительно классные?

Мысли мои перескочили на Меч Лета. Фрея сказала, мне нужно с ним подружиться. Тогда, выходит, он может думать и чувствовать? Но ведь и Блитцен мне объяснял, что у каждого сделанного вручную предмета обязательно есть душа. В таком случае я, вероятно, неправильно до сих пор обращался с Мечом Лета. Видимо, надо к нему относиться как к Блитцену, Хэрту, Самире. Ну, чтобы он себя ощутил еще одним моим верным спутником.

– Блитцен! – отвлек меня возглас Сэм. – Но у тебя все же должна быть какая-нибудь специальность. Чему тебя обучали в коммерческой школе?

– Моде, – жалобно шмыгнул он носом. – Я сам создал программу курса обучения. Но кутюрье среди гномов непризнанное ремесло. А они предполагают, что я буду чеканить золотые слитки или возиться с какими-нибудь механизмами. А я в этих областях почти совершенно некомпетентен.

– Ничего подобного! – активно выразил возражение Хэрт.

– Ну, кое-что, конечно, могу, – отозвался Блитц. – Но не на поединке.

– Одного не пойму, – вмешался я. – Почему проигравший должен умереть? И вообще, как они определяют, кто выиграл?