Меч правосудия

– Я дружить Ану, – с сильным акцентом отвечает Нар. – Я убить за Ану.

– О, какой очаровательный восточный акцент.

– Заткнись! – орет вождь и отвешивает мне настолько сильную пощечину, что в голове моментально начинает звенеть. – Ты думаешь, что можешь рассорить меня с моими людьми? Думаешь, им есть дело до того, что говорит наглая девица? Мы узнаем, есть ли возможность вернуть меч, а потом отведем вас в деревню, чтобы сжечь, как и планировалось ранее.

– И после всего, что случилось, ты думаешь, что старейшины примут тебя с распростертыми объятиями? – Я отплевываю кровь. – Ах, бедняжка Ану.

– Мне надоела твоя болтовня. Парни, вяжите их и затолкайте кляпы поглубже в глотку. Если я услышу еще хоть слово от нее, то не дождусь сожжения.

Покорные помощники Ану начинают связывать нас, предварительно сняв с меня и Макса бронежилеты. Как же часто за последние дни я бывала связанной. Наверняка на этот раз монголы сделают все, чтобы связать нас надежно.

Нар туго стягивает мои руки веревкой и злостно что-то бурчит себе под нос – в его памяти еще свежо мое освобождение и последовавшее за ним ранение Бата. А ведь все это случилось из-за его нерасторопности. Но сейчас он не допускает оплошностей. Я понимаю, что освободиться от настолько тугих узлов будет практически невозможно.

Пока Нар еще не заткнул мне рот кляпом, я обращаюсь к Ану, почему-то надеясь, что он все еще не утратил здравый рассудок:

– Ану, в соседнем ущелье наемники и заложники, о которых мы говорили. Вы можете аккуратно подобраться к ущелью и убедиться в том, что мы не врем. Вы можете спасти их. Пожалуйста, Ану, хотя бы проверьте… – Не успеваю я договорить, как Нар затыкает мне рот тряпкой.

Вождь отвечает:

– Мне нет дела до тех людей. – В его взгляде читается злость и холодность, но мне кажется, что Ану лукавит. Он оказался заложником обстоятельств, и теперь ему просто необходимо не ударить в грязь лицом перед старейшинами. Он говорит, что люди, с которыми он сейчас находится, верны ему, но как только я дерзко обратилась к Нару по поводу возможного главенства над племенем, Ану засуетился. Его положение шатко, и он сделает все, чтобы укрепить его и сохранить жизни своих людей. Однако я не верю, что ему плевать на заложников. Он хороший человек, просто запутался. Уверена, что до него можно достучаться. Вот только представится ли такая возможность?

Проходит примерно полчаса, прежде чем Василий Корогодов приходит в себя. Мы с Максимом связаны и сидим спинами друг к другу. Василий тоже связан, но его рот не заткнут, чтобы он мог говорить.

Опешивший телохранитель Горностаевского начинает суетиться, как только приходит в сознание.

– Кто вы? Что это? Почему?…

– Понимаю, что у вас много вопросов, но сейчас вопросы задаю я, – грозным тоном отвечает Ану. Нар и еще один лучник сидят возле него, двое других разбираются с телами Андрея и Константина. – Итак, наша общая знакомая уверяет, что вы знаете, где Павел Горностаевский хранит меч Хубилая.

– Ха-ха. Ох, Евгения, вам говорили, что вы – очень живучий человек? – Василий улыбается, но Ану резко обрывает его настрой:

– Смотри на меня! Где меч, ублюдок? – Монгол бьет Корогодова по лицу, но тот лишь сильнее начинает смеяться. Ситуация накаляется.

– Даже если я знаю, почему ты считаешь, что я расскажу тебе, где он? Ты убил моих людей. Я предпочту отправиться за ними. Можешь убить меня, я ничего тебе не расскажу.

От этих слов Ану свирепеет, достает из колчана стрелу и вонзает в правое плечо Василия. Тот воет от боли, но быстро подавляет крик и такими же свирепыми, как у вожака монголов, глазами смотрит на оппонента.

– Боль. Ха-ха. И это твой способ убеждения? Мальчик мой, в своей жизни я терпел столько боли, сколько тебе и не снилось. Поэтому можешь резать меня сколько угодно, я ничего тебе не скажу.

Ану отходит, чтобы перевести дух. В его глазах я вижу сомнение – он не знает, как поступить. Забыть о Василии Корогодове, избавиться от него и вернуть меня и Макса на костер? Или же найти способ узнать о мече? Ведь о телохранителе Горностаевского знает не только он, но и его люди. Если Ану убьет Корогодова, вполне возможно, что кто-то из его подельников сообщит старейшинам о возможности достать меч, которую Ану упустил, убив человека, знающего местонахождение реликвии.

Вдруг вождь клиногорских монголов смотрит на меня, подходит и снимает кляп. Я прокашливаюсь и с нескрываемым удивлением смотрю на него.

Монгол эмоционально обращается ко мне и Максиму:

– Если бы вы не пошли в те пещеры, то ничего бы не было. Я бы нашел другой способ повысить свой авторитет в глазах старейшин, и все было бы хорошо. Но с вашим появлением все пошло наперекосяк, и теперь мои же люди могут убить меня за один мой неверный шаг. Кто из вас служит старейшинам, а? – Нар и второй лучник удивленно смотрят на вождя, двое других, разбиравшихся с мертвыми телами, подходят к нам. Ану выглядит беспомощным, как никогда, но повторяет свой вопрос достаточно уверенным тоном: – Я спрашиваю, кто из вас служит старейшинам?