Меч Республики

— И что нам с ней теперь делать? — вопрошал обескураженный капитан.

— Я бы рекомендовал выбросить тело в космос. Так вы дольше проживёте, — пожал плечами мужчина.

— Что?! Но как…

— Послушайте, капитан. Я вижу, вы взялись за дело, сути которого просто не понимаете. В другой ситуации я бы вообще не стал с вами разговаривать, но сейчас не до жиру, приходится использовать все возможные варианты. Я вам благодарен за проявленную лояльность, и за готовность взвалить на себя дело, от которого отказались прочие потенциальные исполнители. И только в счёт этой лояльности расскажу, с чем вы сейчас будете иметь дело. Мы разделяем три неблагоприятные фазы реакции республиканки на пленение. Первая фаза — это отправка проникающего сигнала. Сама по себе она не фатальна ни для пленницы, ни для нас. Сигнал сложно, но возможно нейтрализовать. Скажем так, пятьдесят на пятьдесят. Вторая фаза — это фаза активного противодействия. В ходе неё женщина пытается, используя малейшие ошибки пленителей, вырваться из плена. С этой ситуацией тоже можно работать, на нашей базе она вообще не критична. Но, судя по ряду признаков, все эти фазы у нашего объекта уже в прошлом. Она перешла к третьей фазе. В этой фазе организм республиканки переходит в особый режим — мы называем его «мерцающий». Её энергетические оболочки постоянно передают микросигналы. Интенсивность и частота сигналов зависит только от времени, необходимого республиканке, чтобы накопить достаточно энергии. Опасность этого режима в том, что сигналы эти очень коварны, они могут просачиваться через многие уровни защит. Но самое главное не это. Самое главное, что подобный режим использует все ресурсы организма. Если говорить популярно, то запустив его, женщина не выживает. Никогда. И если она всё ещё находится в космосе, да на корабле… делайте выводы, капитан. Хотите ли вы оказаться в точке, куда по пеленгу выйдут охотничьи корабли нашего врага? А они выйдут, будьте уверены.

Разведчик замолчал и, коротко кивнув капитану на прощание, покинул помещение. Его товарищ на несколько секунд задержался, чтобы ещё раз взглянуть на укутанное простынёй тело рыжей валькирии. Покачал головой — с видом ценителя прекрасного, который вдруг обнаружил древнюю вазу разбитой непослушным чадом, — после чего поспешил за своим коллегой. Пираты всё это время молча переглядывались. Наконец, капитан Герит заговорил.

— В космос выкидывать эту республиканку как-то… глупо.

— Это ещё почему? — набычился помощник. — Он же сказал, что нас найдут по её пеленгу.

— А ещё он сказал, что если выбросим, то лишь дольше проживём, — проявил неожиданную прозорливость пиратский главарь. — Попробуем обменять её на свои жизни. Чтобы уж точно прожить столько, сколько нам отпущено судьбой.

— Думаешь, её подруги станут с нами разговаривать? — в словах громилы звучали нотки сомнения.

— А куда они денутся? Она-то живая. Пока. И сколько её жизнь продлится — зависит только от нас. Чувствуешь цепочку? Наши жизни зависят от кого-то, жизнь рыжей зависит от нас, а значит, от нас зависит и тот, кто придёт забирать наши жизни. Ничего, и не из таких передряг выходили.

Конечно, пират бодрился. А что ему ещё оставалось делать? Не убиваться же самостоятельно? Вот он и пытался найти выход из безвыходной ситуации. Почему-то ни ему, ни его товарищу не пришло в голову, что подруги валькирии знают о природе её состояния несравненно больше разведки. Глупо считать их глупее себя, рассчитывая провести такой примитивной уловкой, когда по вибрациям полей Высшей отчётливо видно, в каком именно состоянии она находится. Когда для знающих людей очевидно, что предмета торга у пиратов просто нет.

Мы с майором стояли друг напротив друга, в небольшой, плохо освещённой комнатке. Сзади, у двери, расположилась Ле. Она по привычке подпирала дверной косяк, давая мне возможность самому задать интересующие меня вопросы. И я задал. Задал самый важный для себя вопрос.

— Почему, Моллис?..

— Командор, ты нужен Литании. А валькирия… Она сбивала тебя с пути. Держала в своих когтях. Это неправильно, ты должен быть с нами до конца. Понимаешь, командор?! До конца!

И столько экспрессии было в его словах, столько эмоций, сколько я ещё никогда не слышал от обычно выдержанного и немногословного разведчика.

— Ты лишил меня смысла жизни, майор. Раз — и выдернул стержень. Иногда человеческое важнее общественного. Впрочем, ты вряд ли это поймёшь…

— Возьми мою жизнь, Меч Республики! Отомсти! Умойся кровью! Кровь может не только пьянить, она ещё и отрезвляет. Мне плевать на жизнь. Главное — Литания. Всегда так было, а сейчас, когда у нас появился шанс — тем более.

Я смотрел в его немного тронутые безумием, горящие огнём глаза, и понимал, что это его искренняя, принципиальная позиция…