Меч Республики

Десантники в первую очередь извлекли из кресла своего самого главного командира, поместили его в закрытый саркофаг и потащили в медицинский сектор базы. Вот только молодой лейтенант отлично знал, что медицина тут бессильна. Не только литанская разведка старого образца умела использовать биологическое оружие. Как говорится, кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет. Сегодня подобная судьба постигла адмирала с его штабом. А за многие световые годы от базы третьего флота уже другие десантники вытаскивали из командного кокона уже другого адмирала, на этот раз — командующего седьмым ударным. В одно мгновение сразу два наиболее боеспособных флота Литании лишились своей головы.

Спустя пятнадцать минут об инциденте стало известно в штаб-квартире литанской контрразведки. Соответствующий оперативный отчёт лёг на стол её шефа, седовласого, живенького человечка, с роскошными длинными усами на умном, подвижном лице. Мужчина нажал сенсор воспроизведения и с минуту просматривал информацию. Наконец, узнав всё, что было нужно, он перевёл взгляд на принёсшего весть офицера аналитического отдела.

— Что думаете по инциденту?

— Сложно сказать. Применена наша собственная разработка. Секретная разработка.

— Интересно… Одна секретная разработка отправила к праотцам некую Валери О`Стирх… Другая секретная разработка отправила туда же самых преданных нам адмиралов… Интересная аналогия, не находите?

— В данном случае — да, — пожал плечами офицер. — Но вы же знаете, что второго дня было убито двое членов Совета Литании. И там всё оказалось куда прозаичней. Мы полагали именно те акции местью сопротивления за валькирию. Что-то не сходится, не похоже всё это на банальную месть.

— Полагаете, противник начал свою игру? Но до того они и могли-то всего, что работать, так сказать, с внешней стороны. А тут столь глубокое проникновение… Мне кажется, с советниками больше похоже на Дальнюю разведку Республики. Только почему именно эти советники, а не другие?..

— Через неделю заседание Совета.

— Да ну, бросьте! Республике не нужно использовать наши внутренние властные средства, они просто ломают всё старое и заменяют новым. Таким, как им удобно.

— Мне поступило несколько сообщений о странном брожении в Совете… Не может всё это быть звеньями одной цепи?

— Вот и выясните, — жёстко обрубил шеф. — Не пытайтесь всё валить в одну кучу — слишком многое сейчас происходит. А Совет… эти трепачи просто боятся. Боятся за свои шкуры. Благо, пока они боятся именно нас. Пусть исполнение нашей задумки оказалось выполнено топорно, но цель достигнута, мы их приструнили. Хотя и утеряли в имидже. Но сейчас этот имидж…

Пожилой контрразведчик скривился, показывая, насколько ему безразличен сейчас имидж собственного ведомства. Аналитик коротко кивнул, и поспешил покинуть кабинет впавшего в меланхолию шефа. В таком состоянии он мог ещё что-нибудь вычудить, и тогда мало не покажется. Однако на самом пороге его чуть не сбил с ног другой офицер, на этот раз — из силовой группы. Этот выглядел совершенно обескураженным и нёсся, не разбирая дороги.

— Господин полковник! — крикнул он, вбегая в кабинет. — В третьем и седьмом ударном… бунт!

— То есть как? И почему вы сообщаете всё это… лично? — шеф контрразведки аж приподнялся из своего кресла.

— Но это… Нонсенс! Такого никогда ещё не было, чтобы наш флот отказывался подчиняться командованию! Это экстраординарная ситуация, у нас даже алгоритма на подобный счёт нет!

— Всё, все свободны, — рявкнул полковник. — Работаем. А алгоритм… нужно действовать в ручном режиме. Дайте мне связь с Адмиралтейством…

Офицер ошибся. Или он просто не знал разницы между бунтом и мятежом. Если первый — это нечто стихийное, возникающее в качестве крайнего средства, и разрушающее вообще всё на своём пути, то мятеж… Мятеж — это спланированная акция неповиновения, организованная обычно военными, причём не рядовыми, а именно офицерами. Так что на третьем и седьмом ударном произошёл именно мятеж. Чёткий, расчётливый, согласованный с сопротивлением и завязанный на предшествующую ему акцию уничтожения высшего командного состава флотских группировок. Теперь у поддержавших его офицеров была индульгенция от висящей над ними дамокловым мечом присяги — они действовали по обстоятельствам, в интересах широкого круга лиц и целого фронта политических сил. По сути, они выступили на стороне одной из политических групп Литании, на волне народных чаяний простых литанцев.