Меч Республики

Мне почему-то стало казаться, что идущий навстречу эскадре величавых монстров истребитель чем-то неуловимо смахивает на уже неоднократно использованные мною раньше брандеры. Самоубийственная атака беззащитной скорлупки, которая может закончиться падением колосса. Отличалась только начинка, взрывчатое вещество. Если раньше это был продукт высокой технологии, то теперь… продукт высокой генетики. В очередной уже раз все достижения цивилизации находили выход в опаляющей мощи всесокрушающего взрыва. Годы и годы подготовки, генетических экспериментов, побед и поражений. Чудовищные задействованные в проекте ресурсы. Сосредоточение всего лучшего, что имелось в загашниках у целой двухтысячелетней космической цивилизации. Против сосредоточения ресурсов без малого сотни звёздных систем, трёхсот десяти уникальных миров. При поддержке целой огромной Конфедерации таких же планетарных образований. Противостояние отдавало эпичностью, вот только некому пока было оценить его размах. Оценят его уже потом. Для меня же это было лишь сиюминутным озарением, как часто бывает в минуты максимального напряжения, или подведения итога прожитой жизни.

Расстояние сократилось до ста пятидесяти тысяч километров. Основные калибры линкоров уже могли начинать расстрел маленького судёнышка, но они промолчали. В самом деле, зачем понапрасну тратить ресурсы? Мошку можно прихлопнуть и потом. А вот я не собирался ждать ещё большего сокращения дистанции. За спиной были крейсера, которые уже через считанные минуты войдут в зону гарантированного поражения. Этого нельзя было допускать.

Я бросил последний взгляд на Ле. Девочка улыбалась. Она почему-то была довольна, словно кошка, поймавшая свою лучшую в жизни мышь. Сидела рядом, в общем двойном ложементе, и только тонкая прослойка мягкого эластичного материала не давала нам соприкасаться бёдрами. Отвечая на обращённый на неё взгляд, девочка просто положила ладонь на моё бедро, чуть выше колена. Какие мысли бродили сейчас в её прелестной головке? Я видел только разметавшиеся по телу волосы, которые девочка почему-то не стала убирать в косу, как всегда делала до того. У неё не было собственных полей, поэтому причуды республиканок она себе позволить не могла. Но сейчас позволила. Сознание кольнуло пониманием: она сделала это ради меня, чтобы я запомнил её такой. Знала чертовка, насколько схожу с ума по роскошным волосам! А ещё этот взгляд… И томно вздымающаяся высокая грудь в обтягивающей ткани комбинезона — Ле волновалась. Но это волнение было приятным, тягучим, сродни истоме.

Пелена запульсировала, насыщаясь энергией. Напряжение нарастало в прогрессии, и вскоре стало таким, что у меня самого стало покалывать случайными разрядами кожу. Бросок, и пелена окутывает всё тело истребителя, раздаваясь от него на два диаметра. Новая волна насыщения. Теперь я отлично чувствовал вражеские борта. Они уже начали насыщать энергией основные калибры, готовились открыть огонь по крейсерам. Визуального наведения мне было не нужно, наведение шло по средоточию враждебных энергий. И я ударил.

В космосе не появилось визуальных эффектов. Здесь не было воздуха, чтобы он обращался в плазму, пропуская разряды. Только поля. И вот эти самые поля пудовым кулачищем обрушились на носовую часть космического левиафана. Удар оказался такой силы, что аппарат вильнул, его маневровые движки не справились с выравниванием громоздкой туши. Следующий удар и вовсе заставил его чуть отклониться с траектории движения. Ещё удар, ещё… Остальные корабли начали стрелять. Люди на них не понимали, что происходит, поэтому сосредоточили огонь на крейсерах, считая именно их источником этого непонятного супероружия. Уже слаженного удара главных калибров линкорам хватило, чтобы почти продавить эмиттеры защитных полей наших аппаратов. Но они пока держали. Отчасти это было связано с отсутствием концентрации. Монстры долбили кто во что горазд, стараясь накрыть как можно больше кораблей одним залпом. Они просто не понимали, по кому нужно стрелять, чтобы прекратить избиение своего менее удачливого товарища.

А я продолжал «пинать» свою жертву, вновь и вновь выпуская на свободу чудовищные, недоступные простому смертному энергии. Да что там смертному! Даже линкоры не могли выдать такой мощности, да и природа моих энергий была несколько иной, что тоже вносило свой вклад. Она была ближе кинетике, чем лучевому оружию, поэтому эмиттеры защитных полей оказались сильно перед ним уязвимы.

Поле боя окончательно потонуло в веренице белёсых разрядов: в бой вступили и основные калибры нашей эскадры. В отличие от противника, они старались концентрировать удары, потому что в этом был их единственный шанс. Заодно так можно было сбить прицел противнику, дать мощную засветку. Кстати, для обеспечения максимальной засветки наши начали подключать обычные орудия обоих бортов. Да, они били в «молоко», но самим фактом ударов по курсу кораблей врага искажали восприятие его систем наведения, вредили автоматике управления огнём, сбивали с толку самих наблюдающих за боем людей.