Меч Тристана

Человек, державший факел, как показалось Смиту, испуганно шагнул назад, а в самом центре помещения приподнялся лежавший на каменном постаменте гигант. Никакой это был не робот — рыцарь это был в латах. Он сдвинул вверх забрало, выпростал из шлема широкую и длинную белую бороду и поинтересовался, недобро сверкнув глазами:

— Кто это посмел потревожить сон короля Артура и других достославных рыцарей Логрии?

Его английский страдал сильным акцентом непонятного характера и обилием архаизмов, но понимался в целом легко.

Ситуация складывалась настолько нелепая, а магия обстановки была настолько сильна, что Джон Смит, считавший себя всю жизнь предельно трезвым, здравомыслящим человеком, вдруг сразу понял: перед ним настоящий король Артур и настоящие Рыцари Круглого Стола. Собственно, в детстве он ведь, конечно, читал все эти сказки. И даже, наверное, верил в них. Отчего же не поверить теперь? Ведь если подумать, кому может понадобиться такой масштабный розыгрыш? Или это сон?

— Меня зовут Джон Смит, — жалобно признался Джон Смит. — Я не хотел. Я случайно.

— Хорошо, сэр Джон, твоя правда, — мирно откликнулся Артур. — А все же ответь мне, раз уж сон мой нарушил. Кто сегодня правит островом Британией? Элизабет Тэтчер?

— Господь с вами, сэр Артур! — охотно откликнулся Смит. — Видно, долго вы спали в последний раз. Уже и Джона Мэйджора переизбрать успели. Сегодня премьер у нас Энтони Блэр, от партии лейбористов.

— Блэр, Блэр, — пожевал король незнакомое имя. — Энтони Блэр…

Он как будто вспоминал что-то важное и забытое.

— Нет, — решительно резюмировал Артур наконец. — Еще не пришло время. Хотя пробуждения нашего уже недолго осталось ждать, сэр Джон.

— Что значит «недолго»? — рискнул спросить Смит.

— А то и значит, — ответил король Артур как-то очень по-современному. — Ты сам, быть может, и не доживешь до Золотого Века Справедливости и Добра, а дети твои точно доживут. Радуйся этому. А сейчас — иди скорее. Если кто из моих рыцарей, не дай Бог, проснется, они же тебя в капусту порубают. Так уж они воспитаны. Давай поторапливайся.

— Но как? — растерялся Смит.

— Тебе помогут, — пробурчал король Артур, надвинул забрало и начал снова устраиваться поудобнее, готовясь к очередной многолетней спячке.

Смит затравленно огляделся и увидал, что к нему приближается тот самый человек с факелом. Вид он имел тоже вполне рыцарский — высокий, широкоплечий, с мужественным лицом и светло-русой бородою, только доспехов не носил, но меч на поясе у него болтался. Высокий бородач молча показал свободной рукой наверх, специально отводя факел подальше, и Смит, обернувшись, разглядел высоко под потолком слабое пятно света — ту самую нору, через которую он сюда ввалился.

— Делать ничего не надо, — пояснил человек с факелом добродушно, — просто смотри пристально-пристально на дневной свет, и окажешься там. Понял? Только минутку подожди, пожалуйста. Скажи мне, у вас там какой год?

— Девяносто седьмой.

— Ага. А какой здесь город ближайший?

— Ближайший? Наверное, Рексем. Чуть подальше Честер, а там и до Ливерпуля недалеко. Извините, я на всякий случай объясняю, если вы не местный. Но только учтите, мой «плимут» заглох, так что подбросить вас я все равно не смогу, а пешком тут — ого-го!

Внезапно послышалось глухое, невнятное, но явно недовольное ворчание короля Артура. И человек с факелом торопливо пробормотал:

— Спасибо, я все понял…

А Смит уже смотрел пристально-пристально вверх, не прошло и трех секунд, как неведомая теплая волна подхватила его и унесла к выходу, к дневному свету, в тысяча девятьсот девяносто седьмой год.

— А я смогу так же? — спросил человек с факелом, обращаясь неизвестно к кому.

Словно в ответ на его вопрос в подземелье вспыхнул яркий электрический свет и рыцари загрохотали доспехами. Снимая их, они отдувались и крякали.

— Мужики, пивка дайте! Только из холодильника, пожалуйста! — взмолился кто-то, кажется, это был Персиваль.

А Ланселот крикнул из дальнего угла:

— Тристан! Слышишь меня, Тристан! Ты так не сможешь. Посмотри наверх.

И Тристан, все еще с коптящим и дурно пахнущим факелом в левой руке, рассеянно оглянулся на крик, а потом перевел взгляд наверх и увидел, что не было там никакой норы, никакого хода в другой мир — только сплошной довольно низкий потолок из ноздреватого рыхлого пластика.

* * *

Когда Тристан очнулся после смерти, он долго не мог понять, где он и что с ним. После Моздока и даже в Ирландском море было гораздо проще. Воспоминания, конечно, тоже путались, но по крайней мере вокруг все было понятно. Теперь же его долго-долго окружала кромешная тьма. Полная тьма, как будто он ослеп.

«Ну и что? — спрашивал Тристан то ли себя, то ли некоего абстрактного Бога. — И сколько еще я буду так лежать?»