Меч в ножнах из дикой сливы

– Слышали бы тебя некоторые мои знакомые! – усмехнулся глава рода Мэн. – Они-то считают, что достоинства жены торговца должны быть в ином. Впрочем, сестра знала, за кого выходит замуж. Что ж, дорогой вайшэн[121], у меня для тебя отличная новость. Не так давно в моем загородном поместье был закончен новый сад, и в честь этого я хочу устроить небольшой прием для узкого круга друзей и ценителей прекрасного. У многих из них как раз есть в семье девицы на выданье. Как ты понимаешь, родную дочь за торговца, сколь угодно процветающего, отдаст не всякий – о, предубеждения! – но на племянниц и прочих родственниц рассчитывать вполне можно. Будь моим гостем, и я уверен, все сладится. Благодаря господину Лю, наставнику Его Высочества, род Мэн снова что-то значит в этом мире.

Одежду для приема Сяньцзань выбирал тщательно: от простого ханьфу пришлось на время отказаться, и выбор пал на чаошэн из дорогого лилового сэдина, с вышитым изображением Луань-няо на спине, рубашку-шань и юбку-чан из плотного шелка цвета глицинии, фартук-биси и пояс-дай. К слову, этот алого цвета дай сшила ему когда-то мать. С тех пор Сяньцзань надевал его всего раз или два, но сегодня материнское благословение нужно было как никогда. Некстати вспомнился Цзю Цзяньи с его роскошными нарядами, и Сяньцзань подавил улыбку. Вот уж для кого наряжаться – радость, не необходимость.

В назначенный день Сяньцзань приказал запрячь пару лошадей в изящную повозку и отправился в путь в сопровождении одного лишь слуги, исполнявшего обязанности возницы. Он не видел смысла выдавать черное за желтое[122]: не тайна, что дочь рода Мэн вышла замуж за торговца, да и дядюшка отнюдь не стыдился незнатных племянников. А если все же Сяньцзань окажется недостаточно хорош для гостей на приеме – что ж, значит, жену стоит поискать в другом месте, только и всего. Он справится и с этим, как справлялся всегда.

Новый сад в поместье Мэн оказался выше всяких похвал; воспитание матери позволило Сяньцзаню оценить и фонтан, где сплетались в объятиях струи, бьющие из пасти дракона и клюва феникса, и софоры у ограды, склонявшие кроны-пагоды[123] в ароматных гроздьях цветов к прозрачному ручью, и ступенчатые горки из разноцветных камней. Особенно изысканно смотрелись орхидеи, высаженные таким образом, что составляли иероглиф «благополучие», а окаймлявшие их ряды вечнозеленые рододендроны позволяли клумбе цвести круглый год, не нарушая контуров призывающей счастье надписи. Однако Сяньцзань, выражая вполне искреннее восхищение вкусом хозяев и мастерством садовника, все вспоминал сад в доме Си, и тот казался во сто крат милее: потому, пожалуй, что в том доме и саду прошло детство – а может, потому что перед глазами стояли фигура Ючжэня в белом, озаренная солнцем, и его руки, вернувшие жизнь и свет в заброшенный сад.

К слову, о даосах: таковые среди гостей тоже были. Два монаха, молодой и постарше, в небесно-голубых накидках с красным кантом, тихо беседовали у пруда с отчетливым беспокойством на лицах. «Видно, даже во время досуга их не оставляет тревога о мире», – сочувственно подумал Сяньцзань.

Помимо изысканных растительных композиций сад украшала дядюшкина коллекция: гу вань, «древние игрушки», они же старинные вещи из прошлого. В каменных нишах, небольших беседках и на специальных постаментах располагались лакированные коробочки для снадобий и специй, бронзовые кинжалы с выгравированными символами и целыми фразами, блюда из раковин, украшения – например, костяные шпильки. Отдельный интерес представлял набор курильниц в виде семерых божественных покровителей заклинательских кланов, к которым прилагались и благовония – для каждой курильницы свои. Судя по грубоватой отделке, курильницам было никак не меньше трех сотен лет.

– Господин Мэн, эти изделия прекрасны, но не говорит ли это об излишнем внимании к заклинателям? – спросил кто-то из гостей. – Они принесли много зла Жэньго, а вы храните память о них. Да и Его Величество император, как известно, относится к ним со вполне понятным опасением.

– Предметы искусства, кто бы их ни создал, заслуживают искреннего уважения и восхищения, – ответствовал господин Мэн, уважительно кланяясь всем присутствующим. – Мое же мнение таково: никогда не следует судить, не зная всей правды.

За любованием природой и диковинками Сяньцзань, однако, не забывал о главной цели своего прихода. Дядя представил его своим гостям, прозрачно намекнув на успешную торговлю и одиночество в родовом доме, провел по саду, и после обмена приветствиями и любезностями Сяньцзань внезапно оказался в одиночестве в дальнем конце, где на небольшом возвышении на вышитых подушках расположились женщины и слушали музыкантов.