Меч в ножнах из дикой сливы

Иши глубоко вздохнул и растер ладонями лицо, приводя в порядок мысли. Если подумать и предположить, что обычные, не вызвавшие бы у постороннего подозрения события имели скрытый подтекст, то вырисовывалось следующее: Ючжэнь навестил родной дом – вряд ли по собственному почину, скорее всего, Сяньцзань сообщил ему о несчастье с Шоуцзю, и тот решил поддержать воспитавшего его старшего брата. Зная Ючжэня, поворот ожидаемый. Зная Сяньцзаня… Видимо, смерть Шоуцзю задела его не на шутку, и он решил выйти из своего кокона в поисках поддержки и утешения. Бескорыстный Ючжэнь, конечно, подставил плечо брату, навел порядок в доме, саду и душе Сяньцзаня заодно; а вот дальше непонятно. Что за монахиня? Вряд ли она действительно ею является; это, очевидно, иносказание, напрямую связанное с Шоуцзю. Тот был заклинателем, так что эта загадочная незнакомка вполне может быть из какого-то клана. Тогда уход Ючжэня обретает новый смысл – поиск истины, и теперь они оба оказываются заняты одним и тем же, каждый на своем месте. Это увеличивает возможность узнать правду, но и тревогу Сяньцзаня – тоже. Иши решил продолжить чтение письма и тут же замер, впившись пальцами в край стола.

«До нас дошли слухи, – писал эргэ строкой ниже, – что недавно один молодой чиновник был приговорен к двадцати ударам бамбуковыми палками по приказу Его Величества императора. Если слухи правдивы, я ни в коей мере не сомневаюсь в том, что наказание заслуженно, – но также беспокоюсь о тебе, диди, и твоем здоровье. Твоя служба на благо государства весьма почетна, но накладывает огромную ответственность; впрочем, уверен, ты несешь ее с присущим тебе благоразумием. Помни о своей семье, о том, что мы любим тебя и ждем живым и невредимым. Надеюсь, ты сможешь навестить меня в скором времени, с нетерпением жду возможности вернуться к обсуждению темы, затронутой в последний твой визит».

О Диюй и все его демоны! Иши ощутил непреодолимое желание грязно выругаться, как носильщик на рынке или грубый торговец. Воистину, хоть у слухов и нет крыльев, летают они быстрее иной птицы. Однако странно было бы полагать, что за пределами дворца никто не узнает о том, как высекли одного попавшего под горячую руку чиновника… Уже зажившая спина вдруг болезненно заныла, и Иши прижал ладони к пояснице, скривившись и усилием воли пытаясь вернуть привычное хладнокровие.

Сяньцзань ничего не знает наверняка, ему неизвестны подробности. Он просто тревожится за брата, это естественно. Но вот откуда у него в принципе взялись эти сведения?.. Сплетничать, конечно, могли и слуги, но слишком уж близким к истине было то, что он прочитал в письме брата: молодость чиновника, почти сошедшееся число ударов, приказ императора. Простые люди любили болтать и приукрашивать, и сплетня, пройдя через сотни людей, должна была добраться до Сяньцзаня в куда более чудовищном и утрированном виде. Значит ли это, что кто-то распространяет слухи намеренно, а не что они расходятся естественным путем?

Хороший повод для беседы с Его Высочеством; возможно, стоило бы доложить о своих подозрениях господину Цао, однако анализ слухов и поведения дворцовых служащих не входил в обязанности как Иши, так и их ведомства. Просить аудиенции у императора? Нет ни смысла, ни желания. Принц Чэнь же проявил себя человеком весьма внимательным и благородным; даже если подозрения Иши окажутся беспочвенными, тот не станет прибегать к телесным наказаниям за отнятое время. Быть может, даже оценит этот жест как… Впрочем, об этом можно было подумать позже. Сейчас главное – успокоить брата и выяснить, что же тот на самом деле хотел сказать в письме. Встретиться они смогут только в будущем месяце, значит, пока так…

«Пусть эргэ не тревожится и не верит ветру из пустой пещеры[200]; воображение людей – что трава под этим ветром – колышется даже от слабого дуновения[201]. Со мной все в порядке, господин Цао отметил мои заслуги и повысил мой ранг до восьмого. Знаю, ты порадуешься за меня со всей искренностью. Сожалею, что мне самому не удалось увидеться с А-Чжэнем; хотелось бы узнать подробнее о его путешествии и предполагаемом сроке возвращения, ведь тогда я смог бы присоединиться к своим братьям в родном доме».

Всю приходящую во дворец почту тщательно досматривали, о чем прекрасно знали и Сяньцзань, и Иши, так что первый не мог рассказать правду о младшем брате, а второй – поделиться результатами расследования. Однако Иши все же приписал в конце:

«Мои текущие служебные достижения понравились бы нашему брату».

Он подразумевал и Ючжэня, очевидно также ввязавшегося в расследование, но в большей степени, конечно, Шоуцзю – ради которого они все это и затеяли, – и надеялся, что Сяньцзань сможет прочитать между строк.