Мечи и кинжалы (СИ)

— Я сам, увы, не могу причислить себя к тем, кто хоть сколь нибудь повлиял на становление эльфийского общества в его нынешнем виде — но из-за этого и не считаю себя вправе как-либо посягать на его идеалы. Мой отец, а до него мой дед и еще многие поколения моих предков столетие за столетием трудились, не покладая рук, чтобы мы сегодня имели все необходимое для гордости. Гордости не за себя — за них. Пока люди, орки и, не в обиду вам будет сказано, демоны предпочитали веками грызть друг-другу пятки, отжимая друг у друга территории и ресурсы, мы погрузились в себя, предавшись самосовершенствованию. Да, может из-за этого сегодня эльфам не то, чтобы рады за пределами Горьколесья и никто не спешит делиться с нами своими достижениями в науке или магии — ну и что с того? Разве это так плохо? Зачем нам что угодно извне, если сами мы обладаем чем-то большим?

— И чем же? — должен признать, пламенная речь Малиэля не на шутку меня захватила — умел он подбирать слова и делиться ими так, что даже я, ни разу не эльф, умудрился ими преисполниться.

— Наследием предков, — тихо, но проникновенно произнес Малиэль. — Тем, что они оставили нам и что мы обязаны сохранить для наших потомков.

Он откинулся в кресле и потянулся за стаканом воды. Мы с Кадаром и Эристинией молчали, не глядя друг на друга. После слов эльфа в голове у меня вертелось множество мыслей — причем таких, которые там прежде даже не гостили. Да, с одной стороны я понимаю, что слова — это всего лишь слова, и они не должны никоим образом влиять на мои решения. Все-таки все мы собрались здесь в первую очередь из личных побуждений, только прикрываясь для виду благом собственных народов — и Малиэль, уверен, тоже. Как бы он не пытался играть словами, взывая к неким возвышенным идеалам, он тоже всего лишь амбициозный властолюбивый интриган — в противном случае его бы сейчас здесь не было.

Если бы он действительно стремился сохранить то общество, которое веками пестовали его предки, то ковырялся языком бы вовсе не в наших с Кадаром ушах. Но вот он, сидит здесь и пытается помешать нам с Эристинией прийти к взаимовыгодному соглашению — пусть и не в открытую, а так, исподтишка, прикрываясь мнимыми идеалами. Еще и смеет толкать здесь такие речи, проклятый лицемер.

Все это промелькнуло в моей голове за мгновение — и вот уже впечатление, произведенное речью Малиэля, сошло на нет, вытесненное взыгравшей во мне неприязнью. Тряхнув головой, я уставился исподлобья на Эристинию. Она перехватила мой взгляд и едва заметно вопросительно мотнула подобродком.

— Кхм, — прокашлялся я, прерывая повисшую тишину, едва-едва нарушаемую только скрипом пера Юлии. — Это, безусловно, достойно уважения, льессар Малиэль. Все эти ваши стремления и идеалы. Но проблема в том, что здесь не Горьколесье и нас, демонов, все это трогает не слишком сильно. Нам бы собственными проблемами заняться, а не разгребать чужие.

— В том-то и дело, — негромко произнес Малиэль. — Не стоит вам лезть в наши проблемы, иначе это будет воспринято именно как попытка разрушить все то, о чем я вам только что говорил. Займитесь своими делами, а мы со своей стороны обязуемся позаботиться о тех неразумных юнцах, что доставляют вам неприятности. Веками наши народы жили бок о бок и не стремились лезть друг к другу за пазуху — пусть так остается и дальше.

— Значит, вы обязуетесь, — подытожил Кадар. — Звучит заманчиво, верно, господин? Вот только в связи с этим у меня возникает вопрос: а вы — это кто?

Вновь повисла тишина — но на этот раз до того напряженная, что даже Юлия не решалась нарушить ее, оторвав перо от бумаги.

«Вы — это кто?»

Вот так, просто и незамысловато, Кадар поставил вопрос ребром, практически в открытую предлагая эльфам вскрыть карты. Ведь они оба говорят не только от своего имени, но и от лица стоящих за ними фракций, для которых исход наших переговоров будет решающим. Станет ли Край демонов вмешиваться в конфликт, поддерживая Эристинию и реформаторов, или предпочтет остаться в стороне, предоставив консерваторам расправиться с противниками и в дальнейшем сохранять с нами строгий нейтралитет, не помогая — но и не мешая.

Ветер, ворвавшийся в помещение через открытое окно, рванул шторы и взметнул со стола ворох бумаг. Никто из сидящих за столом не шелохнулся. Глядя исподлобья я подметил выступившую на виске Эристинии каплю пота — нервничает. В то время как Малиэль оставался внешне абсолютно спокойным. Медленно, даже как-то вальяжно, он подался вперед и глянул на нас с Кадаром.

— Мы — это все эльфы Горьколесья, естественно, — произнес. — Не так ли, Ваше Величество?