Мечник из забытой земли

Сати прижалась к Кери и вскоре уснула.

* * *

Вперед и вперед.

Теперь они выехали из Сумеречных Земель. Их окутала ночь, но они продолжали двигаться на восток. Крепкие люди, эти ганасти, они останавливались, только чтобы поспать, быстро поесть и сменить верховых животных, и мили быстро уходили назад.

В дороге почти не разговаривали. Все слишком устали и очень торопились. С Сати можно было только обменяться взглядами, пожать руку и сказать несколько слов, и все время за ним следили ганасти. Она смелая девушка, думал Кери. Тяжелая дорога сказывалась на ней, но она не жаловалась: она по-прежнему королева Райвана.

Райван, Райван, долго ли он продержится после этой потери? Кери думал, что руководство может взять на себя Рыжий Брэм и удержать город, но борьба с голодом варварам не по нраву. Долгую осаду им не выдержать.

Но что ждет его, и ее, и захваченное оружие богов?

Никогда не бывал он в такой мрачной стране. Темно, вечно темно, Ночь, холод, и яркие морозные звезды над головой, тени, и снег, и воющий ветер, который пробирается сквозь меха и плоть до самых костей. Луна стала более полной, чем в Сумеречных Землях, и ее холодное белое сияние заливало снежные поля и сверкало миллионами звезд на замерзшей земле.

Кери видел ледяные равнины, и черные пропасти, и одетые льдом утесы. Сжимаясь и дрожа в спальном мешке, он слышал, как раскалываются окованные льдом скалы, слышал глухой гул и рокот лавин, иногда доносился вой хищников.

– Как здесь вообще можно жить? – спросил он однажды Монгку. – Земля мертва. Она превратилась в лед десять тысяч лет назад.

– В районе Ганасти немного теплей, – ответил принц. – Там вулканы и горячие источники. И большое море, которое никогда не замерзает. Есть рыба, есть животные, питающиеся этой рыбой, а люди могут жить этими животными. Но по правде сказать, только разбитые и преследуемые люди могли поселиться здесь. Нас лишили законного права, и мы требуем возвращения в Сумеречные Земли.

Он задумчиво добавил:

– Я осмотрел твое оружие, Кери. Думаю, я знаю принцип его действия. Звук способен на очень необычные последствия, даже звук, который слишком низок или слишком высок, чтобы человек его услышал. Певец, способный долго выдерживать нужный тон, может заставить разбиться стакан. Однажды мы построили мост через Громовую Пропасть вблизи Ганасти, но ветер заставлял дрожать скалы, и мост дрожал вместе с ними и наконец развалился. О, да, если найти нужные созвучные ноты, можно многое сделать.

Не знаю, какую дьявольскую музыку должна издавать эта волынка, но я обнаружил, что ее трубы можно натягивать или держать свободней, и форму мехов можно изменить, если правильно их держать. Если подобрать нужную комбинацию, я верю, что даже слабый звук способен убить человека, разорвать его грудь, сломать его.

Он кивнул худым получеловеческим лицом в красном свете костра.

– Да, Кери, я найду эти ноты, и тогда волынка будет играть для ганасти.

Варвар содрогнулся, и не только от холодного пронизывающего ветра. Боги, боги, если он это сделает… волынка сыграет погребальную песнь Киллорну!

* * *

На мгновение Кери почувствовал дикое желание броситься на принца, разорвать ему горло и голыми руками убить два десятка вражеских солдат. Но нет, нет… нельзя. Он будет мертв, едва начнет, и Сати останется одна в Темной Земле.

Он взглянул на нее. Она очень тихо сидела у костра. Дрожащий свет словно залил ее прекрасное молодое тело кровью. Она устало и безнадежно улыбнулась ему.

Смелая девочка, смелая девочка, настоящая жена для воина. Но есть волынка, и есть Киллорн, и есть Морна, которая ждет его возвращения домой.

Он знал, что теперь они вблизи Ганасти. Они проезжали мимо кипящих и пузырящихся источников, видели красный блеск вулканов на неровном горизонте, миновали поля белых грибов, которые культивируют дарклендеры. Вскоре за ним закроются железные ворота, и какая тогда у него останется надежда?

Он вернулся в свой спальный мешок и пытался думать. Он должен бежать. Каким-то образом бежать с волынкой богов. Но если он попытается и упадет, пронзенный десятком копий, это будет конец всем надеждам.

Ветер дул, покрывал спящих снегом. Два воина оставались караульными, и их необычно сверкающие глаза не отрывались от пленных. Они способны видеть в царстве тьмы, где он полуслепой. Его выследят, как зверя.

Что делать? Что делать?

В дороге ему связывали руки за спиной, ноги привязывали к стременам, а повод его хеста всегда привязан к луке седла соседнего солдата. Никакой возможности бежать. Но после сна придется попытаться.

Он, словно поворачиваясь во сне, перекатился, приблизившись к неподвижно лежащей Сати. Губы его коснулись кожаного спального мешка; ему хотелось, чтобы это было ее лицо.

– Сати, – как можно тише прошептал он. – Сати, не шевелись и слушай меня.

– Хорошо. – Ее голос прозвучал сквозь втер и холод. – Хорошо, дорогой.

– Когда мы встанем, я попытаюсь убежать. Помоги мне, если сможешь, но не рискуй. Не думаю, чтобы мы могли сбежать оба, но жди меня в Ганасти.

Она долго лежала молча. Потом:

– Как скажешь, Кери. И что бы ни случилось, я люблю тебя.