Мечта мужчины, или 129 килограммов нежности

А Оля тем временем с удивлением поняла, что танцевать в компании энергичных красивых толстушек ей нравится. Жалко, что она никогда не сможет заставить себя выйти на сцену. Хотя она была бы не прочь стать в один прекрасный день такой же лишенной комплексов, как, например, солистка шоу-балета — бывшая учительница начальных классов по имени Вероника. Или как знойная зеленоглазая Марина, бывший звукорежиссер. Или как Яна, которая весила еще больше самой Оли, а держалась так, словно была блистательной примой Большого театра.

— Оль, а у тебя совсем неплохо получается, — сказала ей после репетиции Эля. — Остальные привыкали к сцене куда дольше.

— Издеваешься, что ли? Я смотрюсь, как тумба. Вот если бы мне удалось немножечко похудеть…

— Не забывай, где находишься. В нашем деле похудеть — катастрофа. За прошедший год мне пришлось уволить пятерых. Они похудели и перестали соответствовать требованиям жанра. А ты… ты просто красотка.

— Да ладно, — смутилась Оля.

— Нет, правда. Ты смотришься лучше всех. А если с тобой еще поработать… Ну в солярий там пару раз сходить. То от тебя вообще невозможно будет глаз оторвать!

— Но у меня никогда не получится…

— Видишь Веронику, нашу солистку? — перебила Эля.

— Да, она так держится, как мне никогда не смочь. Я и в подметки ей не гожусь.

— Когда она появилась у нас полтора года назад, это было забитое зажатое существо. Она работала учительницей, носила жуткие шмотки, и от нее ушел муж. Она могла разреветься прямо посреди репетиции. А теперь она стала почти звездой. А в тебе изначально больше потенциала.

— Элечка, мне здесь очень нравится, но ты пойми… у меня, в конце концов, еще и своя работа есть!

— Что ты называешь работой? — презрительно фыркнула Эльвира. — Беготню с микрофоном, за которую тебе копейки платят?

— Не такие уж и копейки. — Оля обиделась за любимую профессию. — Я с детства мечтала журналистом стать.

— Эта работа тебе не подходит. Ты ведь совсем не любишь общаться с людьми.

Оля вздохнула. Здесь проницательная руководительница шоу-балета толстушек была права на сто процентов.

— Вот видишь. А знаешь, сколько зарабатывают мои девочки? — прищурилась Эля.

Оля робко улыбнулась:

— Я же сталкивалась с шоу-бизнесом. На самом деле высокие гонорары у единиц. Остальные копейки зарабатывают.

— В основном да. Но наш балет — исключение. Понимаешь, мы уникальны. А уникальные люди зарабатывают уникальные деньги. Это очевидно. Вот танцоров много, певцов — еще больше. Фокусников — толпы. Даже каскадеров развелось больше, чем нужно. А мы — единственные в своем роде. Ну, почти. И работаем почти каждый день, график расписан на месяцы вперед. Часто выступаем на частных вечеринках. Иногда у нас по три-четыре выступления в день. В худшем случае у каждой девушки выходит полторы тысячи долларов в месяц.

— Сколько? — недоверчиво переспросила Оля.

— Но это в самом худшем случае. А теперь сравни эту зарплату со своей.

— Моя меньше, — грустно улыбнулась она, — намного.

— Знаешь, как мы сделаем? Я придумала. Ты пока не будешь подписывать постоянный контракт. Сначала отработаешь несколько концертов по разовым договорам. Такое у нас иногда практикуется. Если тебе не понравится, всегда сможешь бросить все.

— Ну я не знаю…

— А что тут думать? Тебе что, деньги лишние не нужны? — мастерски искушала Эля.

— Нужны вообще-то. Я собиралась купить ноутбук. И мне бы ремонт давно пора сделать…

— Ну вот, поработаешь недельку, и будет тебе ноутбук! А еще через пару недель начнешь ремонт. Да я из тебя такую звезду сделаю, что ты у меня через полгода на гоночную машину заработаешь!

Глава 10

Рано или поздно это должно было случиться (причем в моем возрасте скорее рано, чем поздно). Я имею в виду первый секс с мужчиной, который на протяжении недели встречал меня на школьном дворе. С Юрием Синицыным, отцом самой вздорной из моих учениц. Вообще-то я думала, что это произойдет в новогоднюю ночь. Как это было бы романтично — в новый год начать жизнь с чистого листа в накрахмаленной постели нового мужчины. Но сначала с нами сидела Люся, которая сверлила меня недобрым взглядом. Этот взгляд, тяжелый и колючий, напрочь пресекал любые эротические порывы. Я сидела, закутавшись в старый Юрин свитер (мое новое платье с голыми плечами оказалось чересчур легким для его нетопленой квартиры) и молча ела приготовленный совместно с Юрой салат. Люся тоже молчала. Она сидела во главе стола и тихо меня ненавидела. Она не понимала, что здесь делает эта чужая страшная старая тетка и почему на ней папин свитер. Юра как-то пытался спасти положение, найти общую тему для разговора, но все без толку.