Мечта на вешалке

— К твоему глубокому сожалению, не так ли? — прищурившись, злобно проговорил доктор Кушнир. — Что, понравилось заправлять яхт-клубом?

— Глеб, перестань! — Расширенными от ужаса глазами женщина смотрела на своего бывшего мужа. — Неужели ты мог подумать, что я специально…

— Нет, я должен был подумать, что ты случайно налетела в широченном коридоре на стоящий на отшибе телевизор, и как раз в тот самый момент, когда потенциальный донор этого твоего Ножкина сдуру залезла под телевизионную тумбочку… А может, это ты Свету Круглову того…

— Кто, я? Да ты сам Руслана терпеть не можешь…

Они стояли посреди коридора и переругивались, обвиняя друг друга во всех смертных грехах, но перепалку бывших супругов я слушала невнимательно. У меня было дело поинтереснее. Я смотрела, как ученый-экспериментатор, оставленный без внимания, пробирается в процедурный кабинет, как через несколько минут, воровато оглядываясь, выходит оттуда, пряча что-то под полой рубашки, и устремляется к пожарной лестнице, чтобы незамеченным скрыться из отделения.

Все то время, пока я вызывала лифт и спускалась на первый этаж, я размышляла над вопросом: «А так ли придурковат биохимик, как хочет казаться?» Вот если бы я пролистывала перед сном еще и журнал «Психолоджи», я бы, без всякого сомнения, смогла ответить на этот вопрос. Но теперь, не вооруженная в нужной мере должными знаниями, терялась в догадках. Кабина лифта уже спустилась на первый этаж, а я все еще не нашла ответа.

Вспомнив замечательную поговорку, что береженого бог бережет, на всякий случай я решила держаться от гения на некотором расстоянии и следить за ним только из-за угла, не приближаясь к биохимику ближе чем на два метра. Приободренная принятым решением, я вышла из лифта и порысила к облюбованному киоску.

Отстояв небольшую, но страшно медленную очередь, я вывалила на тарелку медяки, сгребла с прилавка гематоген и хотела уже пойти присесть на стульчик, чтобы в спокойной обстановке предаться разрыванию обертки и поеданию полезного лакомства. Но тут мимо меня пробежала знакомая фигура в коротковатых льняных штанах и ветхой рубахе из линялой джинсы. Да это же биохимик Круглов смывается из больницы!

Впопыхах у меня из рук выскочил батончик гематогена, но поднимать я его не стала — было некогда. Расталкивая посетителей, толпившихся у гардероба, я кинулась в погоню за изобретателем биоклея. Но напрасно я неслась, как неистовый сайгак. Стоило мне выскочить на улицу и посмотреть по сторонам, чтобы окончательно убедиться в том, что чокнутый профессор бесследно исчез. Может, скрылся в ближайшей подворотне, а может, укатил на поджидавшем его авто.

* * *

К пущему моему огорчению, исчез и гематоген, оставленный мною под стулом. Вот если бы та железная пуговица, из-за которой я чуть не лишилась головы, и вправду оказалась пятирублевой монеткой, я бы могла купить себе в утешение хотя бы пачку аскорбинки, а так вообще осталась без ничего… Пока я томилась от тоски нереализованных желаний, из лифта вышел Иван Таганский и целеустремленно направился ко мне. Поверх черной футболки он натянул пижонский летний плащ, длинные полы которого развевались за его спиной, и в этот момент походил на центуриона.

— Кудрявенькая, чего грустная? — с прямотой римского легионера спросил он.

Я подняла на барда полные слез глаза и тихо проговорила:

— Гематоген потеряла.

Не знаю, и чего Наташка взъелась на мужика? Вполне ничего себе МЧ. Плечи широченные, и лицо приятное. Как у Владимира Турчинского. И обхождение. Культурного человека сразу видно. Часы вон у него на руке какие. С ракетой. И крест серебряный на широкой груди в волосах запутался. Я перевела взгляд с груди Таганского на его горбатую переносицу и сделала окончательный вывод, что он, должно быть, милейший человек с отзывчивым сердцем, раз интересуется, отчего я грущу.

— На вот, — протянул мне плитку «Альпен гольда» милейший человек, порывшись в кармане плаща.

Как жаль, что он преступник! Если бы не это досадное обстоятельство, я бы непременно влюбилась в Ивана. Ну и что, что он имеет судимость? Зато он мужественный и сильный. Любимый ходил бы со мной в цирк, катал на каруселях и переносил бы меня через лужи, и все бы говорили обо мне: «Та девушка, которую носит на руках Иван Таганский».

— А сами что ж не едите? — переставая грустить по поводу пропажи, кокетливо улыбнулась я.

— Да зубы ни к черту, — вздохнул обладатель отзывчивого сердца и модного плаща. — Ну, будь…

Мой потенциальный возлюбленный пристально посмотрел в сторону лифта, поднялся с корточек, выпрямился во весь свой рост и, подмигнув мне суровым глазом, устремился на выход. Я перевела взгляд туда, куда он только что смотрел, и тут же увидела Дашу. Радостно улыбаясь, девчонка бежала ко мне со всех ног от лифта, на котором только что приехала.

— Валюшка, как здорово, что ты еще здесь! — запыхавшись, проговорила она, плюхаясь рядом со мной на свободное сиденье. — Я как раз хотела тебя кое о чем предупредить. Ой, что это? Шоколадка? Дай кусочек, а?