Мечтая о Флоренции

– Ну хорошо, предположим. Но маленький обман еще никому не навредил. – Его взгляд заскользил по ее телу, и Дебби чуть не вырвало. – А теперь, когда мы живем в одном городе, может, найдем время поразвлечься? Никогда не забуду, как ты…

Дебби ринулась в атаку, не дав ему произнести больше ни слова. Рядом на пристенном столике стоял с виду довольно тяжелый медный Будда, и она была очень близка к тому, чтобы размозжить этой статуэткой голову Пьерлуиджи. Дебби решительно шагнула вперед, и, судя по лицу Пьерлуиджи, ему стало страшно.

– Если я когда-нибудь снова тебя увижу, – она понизила голос до угрожающего рыка, – даже если столкнусь с тобой на рынке, то так заору, что все сбегутся, и я обвиню тебя в том, что ты пытался меня изнасиловать. Это не угроза, это я тебе обещаю. Читай по губам: после сегодняшнего вечера я не желаю тебя видеть и даже слышать о тебе не желаю. Это понятно?

Ответа она ждать не стала, но по глазам Пьерлуиджи поняла, что сообщение дошло до адресата.

Вечер закончился около полуночи. Дебби расцеловалась с Клаудией и Изабеллой, и невеста Пьерлуджи даже пригласила ее заглянуть как-нибудь в гости поболтать. Поболтать – считай послушать монологи, подумала Дебби, принимая пальто. Потом она пожала руку Пьеро и успешно избежала рукопожатия с Пьерлуиджи. Пока они вчетвером спускались на первый этаж, болтовня Изабеллы опять спасла положение. Если бы не она, в лифте повисла бы гнетущая тишина.

На улице они в очередной раз попрощались, и Дебби уже собралась с духом, чтобы начать разговор с Дарио, но тут парадная дверь у них за спиной распахнулась и выбежал Пьеро.

– Дарио, подожди! Твоя мама только что звонила. У твоего отца приступ покалывания[32]. Его отвезли в госпиталь. Клаудия пошла за машиной. Она отвезет нас в Карегги.

Дарио остолбенел, он явно был в шоке.

– Что значит «приступ покалывания»?

– Не знаю. – Пьеро затряс головой. – Может, что-то с сердцем? Поехали, там все выясним.

Из-за угла на полной скорости выехал серебристый «порше» Клаудии.

Дарио быстро глянул на Дебби:

– В «порше» поместятся только трое, да тебе и не надо с нами ехать. Доберешься сама домой? Вызвать такси?

– Со мной все будет хорошо, а ты езжай.

Дарио послал ей воздушный поцелуй и, не теряя времени, втиснулся на заднее сиденье «порше». Пьеро запрыгнул на пассажирское, захлопнул дверцу, и они исчезли в голубом дыму от покрышек.

– Дебора, хотите, мы подвезем вас домой, – предложила Изабелла, схватив Дебби за рукав. – Вы где живете?

У Дебби не было абсолютно никакого желания оказаться в одной машине с Пьерлуиджи и тем более говорить ему, где она живет, поэтому она вежливо улыбнулась и отказалась:

– Спасибо, Изабелла, это очень мило с вашей стороны, но я живу тут совсем рядом, дойду пешком.

– Хорошо, если вы уверены.

Дебби помахала ей рукой и направилась в сторону дома.

Дождь перестал, луна то и дело выглядывала из-за скользящих по небу облаков. Похолодало, но Дебби этого почти не чувствовала – была слишком погружена в свои мысли, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

Она волновалась за графа и надеялась, что этот «приступ покалывания» не окажется чем-то серьезным. Сочувствовала Флоре, которая наверняка с ума сходила от беспокойства. И конечно, сочувствовала ее детям. Представила, что бы она сама ощутила, если бы ей сообщили о болезни отца или матери. Решила на следующий день позвонить домой и узнать, все ли у них в порядке.

Дебби прошла по набережной и свернула налево, на узкую боковую улицу, которая вела в сторону Дуомо. Прохожих было мало, и стук ее каблуков эхом отражался от стен. Дебби перешла через Виа дель Пургаторио и двинулась дальше по Виа дель Инферно, надеясь, что эти названия не предвещают ничего плохого.

Из-за того, что Пьерлуиджи мог предположить, будто она захочет снова запрыгнуть к нему в постель, ей было физически плохо. Неужели все подобные ему мужчины так о ней думают? Она надела любимое синее платье, чтобы нравиться себе, нравиться Дарио и понравиться людям, с которыми ей предстояло познакомиться. Она не одевалась специально, чтобы «склеить» какого-нибудь скользкого типа вроде Пьерлуиджи.

Внезапная болезнь графа ничего не меняла, а только откладывала предстоящий разговор с Дарио. Дебби уже собралась с духом, чтобы признаться Дарио в связи с Пьерлуиджи, а теперь ее решимость начинала улетучиваться, и она даже почувствовала что-то вроде облегчения. Но она понимала, что чем раньше состоится этот разговор, тем лучше. В любом случае она должна узнать, как он это воспримет.

Пересекая площадь Дуомо, Дебби остановилась между собором и Баптистерием, чтобы немного подумать. Вся площадь была залита светом от фонарей, свет отражали белые мраморные стены и позолоченные двери Баптистерия. На площади стояли несколько выносливых туристов и парочка мерзнущих вооруженных полицейских. И было так тихо, что Дебби без труда представила лошадей, кареты и прогуливающихся возле Дуомо бессмертных гениев вроде Микеланджело и Леонардо да Винчи.