Мечтая о Венеции

Пенни в последний раз оглядела зал и пожала плечами. Ее таинственный мужчина исчез, и ничего с этим не поделаешь. Джимми протянул ей руку. Она протянула свою:

– Я совсем не против чая, но побереги денежки, Джимми. Каждый платит за себя.

Они спустились в кафетерий, нашли свободный столик и заказали чай. От сладкого Пенни отказалась, предложив Джимми угощаться одному, но он тоже отказался, сказав, что ему нужно следить за фигурой. Судя по обтягивающим брюкам, он говорил правду.

– Так какого же друга ты искала? – с любопытством спросил Джимми.

Пенни не торопилась отвечать. Может, мужчина с черной бородой ей просто привиделся? После недолгих раздумий она все решила рассказать Джимми. Ее интересовал его взгляд на произошедшее. Во всяком случае, по реакции Джимми будет понятно, не спятила ли она.

– Вообще-то, это и не друг. Я понятия не имею, кто он и не придумала ли я его. – (Чувствовалось, такое вступление заинтересовало Джимми.) – Словом, дело было так…

Он внимательно выслушал рассказ Пенни, кивая с серьезным видом и, вопреки обыкновению, не прерывая ее комментариями до самого конца. Только тогда Джимми вынес заключение:

– За свой рассудок можешь не волноваться. Уверен, этот мужчина действительно существует, а ты испытала обыкновенное животное влечение. Будь вы с ним собаками, ты бы побежала за ним и сунула нос ему в задницу.

– Джимми! – воскликнула Пенни, но невольно улыбнулась, живо представив себе сказанное им.

– Судя по твоим словам, он настоящий красавчик. – Джимми театрально вздохнул. – Конечно, я не исключаю того, что он может оказаться геем. Их в таких местах полным-полно.

До Пенни начало доходить. Теперь понятно, почему Джимми отправился на выставку. Она знала, что он неплохо образован и очень любит читать, но за все время их знакомства он никогда не проявлял интереса к изобразительному искусству.

– Так вот что привело тебя на выставку? – с улыбкой спросила Пенни.

Джимми наградил ее суровым взглядом:

– К твоему сведению, я пришел посмотреть выставку. Если, находясь здесь, я бы вдруг встретил молодого человека, с кем мог бы обсудить нюансы живописи, то только обрадовался бы. Я очень ценю культуру в мужчинах. – Он глотнул чая. В «Апокалипсисе» Джимми, как и большинство посетителей, пил чай с молоком, но здесь предпочел с лимоном. Чашку он тоже держал изящно. – Если хочешь знать мое мнение, ничего необычного с тобой не произошло. Увидела красавца, нафантазировала себе и в результате была уже готова наделать разных глупостей. Ничего страшного. Ты остынешь. Со мной такое происходило не раз, и ничего. Потом я очухивался.

– Спасибо. Успокоил.

Пенни стало получше, но она знала: пройдет еще немало времени, прежде чем сегодняшнее потрясение перестанет ее будоражить.

– Значит, ничего подобного с тобой еще не случалось? – спросил Джимми. – А как же твой бывший? – Джимми улыбнулся во весь рот. – Я говорю не о его нынешнем местонахождении, а о твоих мыслях.

– Рик? Если честно, я была очень им увлечена. Я даже верила, что люблю его. Но когда я впервые его увидела, то не испытала мгновенного потрясения, как сегодня.

Джимми устало покачал головой:

– Ты верила, что любишь его? Звучит не больно-то убедительно. В пьесах Шекспира ты не найдешь ничего подобного. Недаром там говорится о стрелах Купидона. Натянул Купидон тетиву, стрела полетела и вонзилась прямо в сердце. Он не промахивается, и тебе не надо нагибаться и поднимать стрелу с пола.

Теперь уже Пенни покачала головой:

– Джимми, я не верю во всю эту чепуху о любви с первого взгляда. Такое просто невозможно. Я вполне допускаю, что увиденный мной мужчина может оказаться серийным убийцей, или, хуже того, агентом по недвижимости, или еще кем-нибудь. И он вполне может быть геем. Для меня просто немыслимо, как можно с первого взгляда проникнуться таким сложным чувством, как любовь.

– История доказывает, что это происходит постоянно. Держу пари, сегодня ты прочувствовала это на себе.

Пенни медленными глотками пила чай и раздумывала о странном воздействии, оказанном на нее лохматым чернобородым мужчиной. Нет, она по-прежнему не верила в любовь с первого взгляда. Во всяком случае, она на такое не способна. Однако никаких иных убедительных объяснений ей на ум не приходило. Наконец прагматичная часть ее личности пришла к единственному логичному выводу: охарактеризовать случившее она не может и дальше ломать голову не будет.

– Как бы то ни было, он исчез, – сказала она Джимми. – Я не знаю, кто он, и вполне допускаю, что от всех шедевров Боттичелли у меня разыгралось воображение. Возможно, никакого мужчины и не было. В любом случае, был он или нет, он исчез. Больше я его никогда не увижу, и потому незачем терзаться тем, что случилось или не случилось. Раз ты уверен в крепости моего рассудка, это самое главное.

Произнося эти слова, в глубине души она сознавала: если мужчина все-таки существовал на самом деле, она бы очень хотела увидеть его снова.