Мечтающий в темноте

– Сферы дают не только свет, – сказал Уполномоченный, поднося чашку к губам. – Часть денег от их продажи идёт на оплату полиции и на больницы. Когда жители купят их, для властей это послужит доказательством, что в деревне подчиняются законам.

Старый монах улыбнулся:

– Уполномоченный, вы мне очень нравитесь, поэтому не обижайтесь, но нам не требуются официальные власти, чтобы понять, хорошо ли наши люди относятся друг к другу.

Уполномоченный Сивапан подавился чаем и забрызгал себе рубашку. Его жена съёжилась от страха и поспешила отвернуться.

– Отец Чам, – проговорил он, сбрасывая с ткани капли воды, – у вас чудесная деревня, но закон есть закон. Огонь опасен, и вам не нужны такие опасности. Все пользуются сферами. Боюсь, я не могу сделать исключение для вас.

– Почему нет? – невинно спросил отец Чам.

– Ну, потому что… – Уполномоченный Сивапан поправил очки. – Потому что тогда каждый будет просить меня сделать исключение и для него.

– И что в этом плохого? Уполномоченный Сивапан поджал губы.

– Потому что это будет нарушением закона и порядка.

– Понимаю, – медленно кивнул отец Чам, и на его лице отразилась боль. – Кажется, в Чаттане очень беспокоятся о законах.

– Это моя работа, – сказал Уполномоченный. – Что может быть важнее?

Понг ушёл и не услышал продолжения разговора. Он подметал монастырь; ладони у него потели, когда он видел во дворе кого-нибудь из Сивапанов.

Он ждал, что они закричат, показывая пальцем на него: «Вот он! Беглый заключённый!»

Но, к его удивлению, никто из Сивапанов его не узнал. День прошёл без единого инцидента, а вечером семейство Сивапан погрузилось в карету и уехало в деревню, в предназначенный для них дом.

С их отъездом Понг почувствовал такое облегчение, что у него голова закружилась. Ему хотелось немедленно поговорить с отцом Чамом. Но что он мог сказать? Конечно, отец Чам никогда не пригласил бы Уполномоченного Сивапана в монастырь, если бы знал, что тот раньше был начальником Намвонской тюрьмы. Нужно ли ему рассказать? Или Понгу следует вести себя тихо и прятаться, пока семейство Сивапан не уедет?

Нет, так не получится. Нужно придумать что-нибудь другое. Между тем Понгу надо было выяснить, что Сивапаны делают в Танабури и сколько времени здесь проведут.

Понг нашёл отца Чама в молитвенном зале. Он оставил сандалии внизу и поднялся по ступенькам. Затем остановился, потому что знал: нельзя прерывать учителя во время медитации.

Не открывая глаз и не поворачивая головы, отец Чам произнёс с улыбкой:

– А, Понг. Я рад, что ты пришёл. Я хотел с тобой поговорить.

В желудке у Понга заворочались угри.

– Вы хотели поговорить, отец?

Отец Чам открыл глаза и откинулся на спинку стула:

– Да, подойди.

Понг прошёл в зал и опустился на колени перед отцом Чамом. В конце концов, может быть, Уполномоченный Сивапан упомянул про него? Понг пытался вести себя естественно, но пот выступил у него на лбу.

Отец Чам выдвинул один из маленьких чёрных блестящих ящичков, достал оттуда белый шнур и показал Понгу.

– Я заметил, что один скоро свалится, – сказал он, указывая на грязные белые браслеты на левом запястье Понга. – Надо его заменить.

Понг с облегчением вздохнул:

– Да, отец, благодарю вас.

Он подставил запястье, чтобы старый монах мог завязать нитку. Мальчик смотрел на свои браслеты и вспоминал благословения, которые сопровождали его все эти годы. «Да не помешает храп тебе спать» и «Да не прольёшь ты горячий чай на своего друга». Это были скромные пожелания старого монаха, зачастую даже странные. Но все они сбывались.

В деревне много говорили о том, что у отца Чама есть дар: его пожелания сбываются. Там был рыбак, которому отец Чам пожелал, чтобы его лодка никогда не продырявилась. Когда шторм разбил о пристань все лодки, его единственная сохранилась. И как насчёт бедной вдовы, у которой была только одна курица? Отец Чам сказал: «Да будет эта птица всегда тебя обеспечивать». Спустя тридцать лет вдова утверждала, что эта курица до сих пор ежедневно несёт по яйцу.

Понг прекрасно знал эти истории, и они были такими же обычными, как и сама деревня. Но дар отца Чама был не так прост, как думал Понг.

Понг вспомнил про малышку в корзинке; вспомнил вспышку света, которую никто, кроме него, не видел; особенный шнур, завязанный вокруг запястья крошки, и слова отца Чама, которые он произнёс перед тем, как благословить её: «Самые уязвимые заслуживают самого главного благословения».

Понг сложил дрожащие руки перед собой в молитвенном жесте. Потом опустил их на бёдра, и слова вылетели из его рта раньше, чем он успел обдумать их и остановить:

– Как вы выбираете??

Отец Чам поднял одну бровь:

– Выбираю что?

Понг сглотнул.

– Как вы выбираете, какое благословение дать человеку?

Лицо отца Чама оставалось спокойным, и он молчал.

– Все ваши благословения сбываются, правда? – настаивал Понг.

Монах кивнул:

– Сбываются.

Отец Чам долго смотрел Понгу в глаза, потом кивнул ещё раз.

– И та девочка, которую вы сегодня благословили, – сказал Понг, – вы пожелали ей, чтобы путь её был мирным. Это так и будет?

Отец Чам улыбнулся: