Мечтать не вредно

– Когда убеждают себя в чём-то и верят, что всё именно так. А на самом деле всё может быть совсем-совсем по-другому. Ну, как раз наоборот… То есть внушают себе то, что хотят… – Тоня смущённо замолчала, видимо, она сама не очень хорошо разбиралась в том, что пыталась объяснить.

– Ты уверена, что он этого хотел? – Лерка с сомнением пожала плечами. – У него было такое лицо, когда он вдруг взял и поднялся. Кажется, он был удивлён больше всех.

– Да, это точно…

– А ты видела, что она делала в этот момент? – Лерка указала глазами на стоящую поодаль Серафиму Игнатьевну, которая о чём-то говорила с человеком в белом халате, очень похожем на врача.

– По-моему, вообще ничего… Хотя не могу сказать точно. Я смотрела на того парня с телефоном. Это выглядело очень смешно и странно, хотя вообще-то мне было жаль его.

Лерка вновь в раздумье уставилась на свои сандалии, а Серафима Игнатьевна, закончив разговор и распрощавшись с человеком в халате, направилась в их сторону. Судя по её лицу, она была довольна и медицинским персоналом, и тем, что услышала от него.

– Что же мне теперь будет за это ужасное пятно? – Тоня послюнявила свой палец и потёрла оставшийся от шоколада след, но смогла лишь ещё больше размазать его. – Жаль, что платье такое светлое. На тёмном, наверное, почти ничего не было бы видно.

– Только не для тёти Алины. Уверена, тебя ждет лекция о том, как нужно правильно есть мороженое, – Лерка сморщила забавную гримасу, нарочно поддразнивая сестру.

– Ну вот, кажется, всё в порядке! Мы можем спокойно возвращаться домой, – Серафима Игнатьевна опустилась на скамейку рядом с девочками и улыбнулась впервые за сегодняшний день.

– А разве мы не увидим Макса? Я думала, мы пойдём к нему… – Лерка разочарованно оглянулась по сторонам. – Зачем же мы тогда здесь?

– Чтобы убедится в том, что всё хорошо. Но беспокоить Макса сейчас не стоит. Ему нужен покой.

– А мы навестим его позже?

– Обязательно. А пока он под надёжным присмотром.

Старуха ещё раз улыбнулась, и Лерка, набравшись смелости, решилась спросить о том, что так мучило её с самого утра:

– Правда ведь, что это было колдовство? Не могло же так само собой всё получиться!

Она вперила выжидательный взгляд в Серафиму Игнатьевну, боясь, что та вновь станет строгой и серьёзной, но одолевавшие её опасения были напрасны. Ничего не изменилось в окружавшей их благодушной тишине и безмятежном, по-летнему прекрасном полудне. Они сидели совершенно одни в опустевшем скверике в тихий час, когда не видно ни посетителей, ни больных, и всё вокруг кажется сонным и чуть-чуть нереальным. Здание больницы, серое и унылое, было прикрыто густой листвой: можно было подумать, что оно спряталось за деревьями, скрывая свой неприглядный вид. И даже шум пролегающего рядом шоссе стал глуше и доносился словно издалека. Серафима Игнатьевна слегка сощурилась, и от этого тонкие морщинки-лучики тут же разбежались по её лицу.

– Конечно, не могло. Само собой ничего не происходит. Всему есть свое время и своя причина. Правда, Макс доставил нам немало хлопот. Свалился как снег на голову и чуть не запутал всё дело. Хорошо, что обошлось без серьёзных жертв и урона.

– А тот парень в метро? – Лерка удивлённо округлила глаза: в её представлении он и был самой настоящей жертвой, пострадавшей по какому-то злому умыслу, совершенно бессмысленно и жестоко.

– А с ним пока ещё не всё ясно. Как-то странно, что никто ничего не заметил. Да и кому понадобилось разменивать бесценную вещь по пустякам? Ума не приложу. Ничего кроме глупой шутки здесь и быть-то не может. Разве что дурной глаз…? Но это маловероятно. Слишком серьёзная доза ради примитивных приёмов, известных всем.

Лерка поняла очень мало, но слова о глупой шутке заставили её встрепенуться и бросить в сторону сестры многозначительный взгляд.

– Значит, самовнушение здесь совсем ни при чем? Его всё-таки кто-то туда приклеил?

Серафима Игнатьевна недоумённо пожала плечами:

– Откуда у вас такие странные мысли? Колдовство… Самовнушение… Конечно, это сделал не он сам. Вопрос в другом: кто, а главное, зачем так над ним посмеялся?

– Но разве можно другого человека… без его согласия… вот так…? Он ведь даже не понял, что с ним произошло… – молчавшая до сих пор Тоня подала голос, но то ли от волнения, то ли от возмущения осеклась, так и не договорив до конца.

Серафима Игнатьевна понимающе кивнула головой:

– Ты права. Конечно, нельзя. Но… с технической точки зрения вполне возможно.

– Как это? – Леркины глаза стали ещё больше и круглее, грозя выкатиться из своих орбит.

– Похоже, вы забыли обо всём, что я вам вчера говорила.

– Нет, мы всё прекрасно помним! – Тоня протестующе тряхнула длинными косичками, которые успели уже как следует расплестись.

– Ну и что же связывает в таком случае любую идею и её воплощение при условии, что прочие переменные не учитываются, а конечный результат больше нуля?

– Твёрдое намерение, или воля, – Тоня ответила так, словно это был хорошо выученный ею урок, и лицо Серафимы Игнатьевны вновь озарилось тонкими лучиками едва заметных морщин. – Только как это получается, я не знаю…