Мечтатель Стрэндж

– Он должен вернуться домой, – выпалил юноша. – Я могу спать на полу. В конце концов, это его комната.

– Это не самое подходящее место для него, – ответила Сарай, направив невидящий взгляд на улицу. Она стиснула зубы. Лазло увидел, как заиграли желваки. – Здесь ему снилось слишком много кошмаров. Большинство из них его собственные, но… я тоже приложила к ним руку.

Лазло изумленно покачал головой:

– Знаешь, мне казалось таким глупым, что он прячется от кошмаров. Но он был прав.

– Он прятался от меня, даже если делал это неосознанно.

На Сарай нахлынула огромная волна усталости. Вздохнув, она закрыла глаза и прислонилась к оконной раме. В голове внезапно опустело, в то время как тело налилось свинцом. Что делать, когда солнце поднимется и она больше не сможет оставаться в безопасности этого сна?

Девушка открыла глаза и окинула Лазло внимательным взглядом.

В реальной комнате ее мотыльки рассматривали настоящего Лазло – умиротворенность на его лице, обмякшие от дремы конечности. Она бы все отдала за такой спокойный сон, не говоря уж о той степени контроля, которой он обладал в своих мечтаниях. Ее это восхищало.

– Как ты это сделал? – поинтересовалась Сарай. – Махалат, чай, все остальное. Как у тебя получается так осознанно формировать свои сны?

– Не знаю. Для меня это все в диковинку. То есть мои сны и раньше были довольно четкими, но не предсказуемыми. Все изменилось, когда появилась ты.

– Правда? – удивилась Сарай. – Интересно почему.

– А что, с другими мечтателями дела обстоят иначе?

Она тихо рассмеялась:

– Лазло, ты совсем не похож на других мечтателей. Для начала, они меня даже не видят.

– Как это?

– Вот так. Поэтому я и подошла к тебе и так бесстыдно пялилась в нашу первую встречу, – она стеснительно сморщила носик. – Я даже представить себе не могла, что ты меня увидишь. Другим я могу кричать прямо в лицо, а они и ухом не поведут. Уж поверь, я пыталась. Я могу делать что угодно во сне, кроме как… существовать.

– Но… почему? Какая причудливая особенность твоего дара.

– Причудливая особенность причудливого дара. Старшая Эллен – она наша няня и призрак – никогда не встречала подобных способностей, ни разу за все годы в яслях.

Морщинка между бровей Лазло – новая, появившаяся стараниями яркого солнца Эльмуталет – углубилась. Когда Сарай упомянула о яслях, младенцах и дарах, накопившихся за многие годы, в его голове возникло много вопросов. Очередные загадки Плача; похоже, они никогда не заканчиваются. Но теперь ему противостояла более личная тайна.

– Но почему тогда я тебя вижу, если остальные не могут?

Сарай пожала плечами, озадаченная не меньше его:

– Ты сказал, что тебя прозвали мечтателем Стрэнджем. Очевидно, с мечтами ты управляешься получше других.

– О, безусловно, – насмешливо согласился он, хотя эта мысль ему немного льстила. Даже больше, чем немного. Все это время, с того момента как Сарай появилась на берегу и зарылась пальцами в речную грязь, ночь казалась настолько необычной, что Лазло чувствовал себя… брызжущим весельем. Но теперь все стало даже более необычно, когда он узнал, что для Сарай в этой ночи тоже нет ничего обыденного.

Но, если уж быть откровенным с собой, девушка не выглядела брызжущей весельем. Скорее… истощенной.

– Ты сейчас не спишь? – спросил он, пытаясь разобраться в принципе работы ее дара. – Я имею в виду в цитадели.

Она кивнула. Ее тело пряталось в нише. Даже в этом тесном уголке оно нашло место, чтобы шагать из стороны в сторону – прямо как равид в зверинце, – оставшись лишь с капелькой сознания, чтобы направлять себя. Сарай почувствовала к нему толику сочувствия, брошенному не только родственниками, но и своей хозяйкой – пустое и одинокое, – в то время как она лила слезы на груди незнакомца.

Нет, не незнакомца. Единственного, кто ее увидел.

– Значит, когда я проснусь, – продолжал он, – и город тоже, ты ляжешь спать?

От этой мысли Сарай пронзил страх:

– Обычно так все и происходит. Но это в прошлом.

Она сделала глубокий вдох и излила ему душу. Рассказала о люльке, как та перестала работать, и о том, что стоило ее сознанию расслабиться, как клетки всех плененных ею ужасов открывались.

И если у большинства людей – всего парочка кошмаров, трясущих прутья решеток, то у нее… хранились все.

– Я сама виновата, – сказала Сарай. – Я была слишком юной, когда начала их собирать, и никто не посоветовал мне задуматься о последствиях. Конечно, теперь-то это кажется очевидным.

– А ты не можешь просто изгнать их? – полюбопытствовал Лазло. – Или трансформировать?

Сарай покачала головой:

– В чужих снах весь контроль в моих руках, но когда я сплю… то становлюсь такой же беспомощной, как все остальные, – она кинула на него завистливый взгляд. – Кроме тебя. Ты уникальный мечтатель.

– Сарай, – Лазло увидел, как она оседает на оконную раму, и поспешил поддержать ее рукой, – когда ты спала в последний раз?

Если бы она знала!

– Четыре дня назад? Я не уверена. – Заметив тревогу в его глазах, Сарай выдавила улыбку. – Я сплю по чуть-чуть. В перерывах между кошмарами.

– Но это безумие! Ты знаешь, что можешь умереть от недостатка сна?