Мечтатели

„Бедный Степан! Как могли подобные глупости запасть ему в голову? Недаром он всегда был столь задумчив. Пожалуй, — продолжала свои размышления Марьюшка, — если бы отец не запретил мне говорить с ним, он меня послушался бы. Я расспросила бы его, как он дошел до таких заблуждений, отвела бы его от них. Дома все так недоброжелательно относятся к нему, он же упорствует и стоит на своем". Как ждала она его все эти годы, как радовалась его возвращению! И вот уже несколько недель он дома, а она еще ни слова не слыхала от него.

Погруженная в раздумья, Марьюшка шла, опустив голову. Дорога вела через лес, нарядно убранный снегом, затем сворачивала к мельнице. Вблизи замерзшего водопада стоял старый развалившийся дом. Раньше здесь была бумажная фабрика, еще и ныне виднелись некоторые полуразрушенные пристройки. Летом стены зарастали хмелем и другими вьющимися растениям, теперь все было занесено снегом и покрыто льдом, блестевшем на солнце, как хрусталь. Летом вокруг развалин струился ручеек. Над ручьем нависла скала, на которой был виден крест — в память совершившегося здесь когда-то события: невинный праведник отдал жизнь за своего виновного брата.

Марьюшка оглянулась по сторонам. Ей стало жутко в этом глухом месте. Рассказывали, что все женщины, колдовавшие в Дубравке (а их было немало), ходили колдовать именно сюда. Вдруг послышался скрип снега и чьи-то шаги. Марьюшка в страхе оглянулась и... увидела Степана. Сердце ее сжалось, и она почувствовала странное смешение грусти и радости. Он шел, освещенный солнцем, наслаждаясь красотой, которая ему открылась через просеку леса.

„Что же я медлю? — думала девушка. — Теперь как раз удобное место и время заговорить с ним. Сам Бог послал мне его навстречу. Подойду к нему и приглашу его на гулянье!"

— Здравствуй, Степан! Что ты тут делаешь? — приветливо обратилась она к Степану.

Погруженный в раздумье, юноша вздрогнул.

— Это ты, Марьюшка? Здравствуй, здравствуй!

Он перепрыгнул через ручей и подал руку подруге детства.

— Пойдем со мной, Степан!

— Куда?

— Куда? Да туда, куда все идут, на гулянье!

— Ты идешь на гулянье, Марьюшка? — грустно спросил он ее.

— Конечно! Пойдем со мной! Я не заставлю тебя плясать, если не хочешь; покажись только там, чтобы люди увидели тебя и убедились, что ты не пустой „мечтатель", и не называли тебя так. Пойдем со мной, Степан!

Она взяла его за руку, глядя ему в глаза ласковым взором, которым в детстве достигала всего от своих трех товарищей, особенно от Степана. Да, перед Степаном стояла „она" — эта дорогая ему с раннего детства подруга, которую он никогда не забывал. И вот теперь „она" говорила ему: „Пойдем вместе, Степан!"

Он побледнел. Ему было странно после стольких недель услышать первые ласковые слова именно из этих уст. Но он покачал головой и твердо произнес:

— Я не пойду туда!

— Но отчего, Степан? Что мы такое сделали, что ты презираешь нас?

— Не думай, Марьюшка, что я вас презираю, — возразил Степан, глядя печально на свою собеседницу.

— Но я так много нагрешил в жизни на этих воскресных гуляньях, что когда увидел всю свою греховность, она, как камень, легла на мое сердце. Я не смел и глаз поднять к небу, но Господь помиловал меня, смыл с меня всю эту нечистоту. Мне ли теперь снова пятнать образ Божий и огорчать Отца Небесного? Нет, никогда!

— Ты полагаешь, что мы этим очень гневим Бога?

— раздраженно спросила его Марьюшка. — Если это действительно грех, отчего же пастор не запрещает нам ходить на гулянья? Он же лучше тебя должен знать Священное Писание. Отчего же на днях, когда я возвращалась с гулянья и встретила пастора, он любезно спросил меня: „Много ли плясали, Марьюшка?" Отец говорит, что в церкви нас учат добру. Для того и существует духовенство, чтобы указывать нам, что нам следует делать, чтобы попасть в Царство Небесное.

— Ты права, Марьюшка, именно для этого поставлены эти люди. Конечно, между ними есть и такие, которые ревностно исполняют свой долг. Но бывают и такие, о которых Спаситель говорил, что если слепой ведет слепого, то они оба упадут в яму. Подумай, ведь священники заставили Пилата распять Иисуса, настаивая на Его смерти. Не все, что проповедует и делает пастор, устоит пред Богом, и не все пасторы так святы и верны Богу, чтобы я мог руководствоваться только их мнениями. Вот тебе пример: пастор желает идти через лес, но он не всеведущ, как Бог, и дороги не знает, потому что в этом лесу он никогда не был. Мне же эта дорога через лес хорошо известна, потому что я по ней иду уже не впервые. Ты, скажем, приходишь в этот лес. Кому ты себя доверишь? Ему ли, чтобы блуждать по лесу вместе с ним, или мне, чтобы пройти через лес благополучно? Будучи еще дома, я, Марьюшка, доверял себя руководству нашего пастора! Но он не знал пути через Голгофу, и мы блуждали оба. Теперь же я не даю ему вести себя слепо, потому что у меня есть лучший Руководитель, говорящий мне: „Следуй за Мной!" — „Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные." — „Кто последует за Мной, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни".