Мёд и немного полыни

Во дворе закипал на печи казан. Олтуган вдохнула запах горящих дров и варёного мяса. Барана зарезали накануне. Дом стал наполняться людьми. Женщины раскатывали большие круги теста и раскладывали их на газетах, чтобы подсохли. Потом разрезали на части, закидывали в кипящий бульон и вылавливали шумовкой.

На полу посреди большой комнаты расстелили корпешки. Расселись, омыли над тазом руки подогретой водой из кувшина, уважительно поднесённого каждому гостю. Перед молитвой покрыли головы. Мише тоже дали бархатную тюбетейку. Мулла провёл обряд бракосочетания – неке қию. Неожиданно звонкий и высокий для старика голос улетал ввысь. Когда он перестал вибрировать и перешёл в быструю, скороговоркой, речь, все раскрыли перед собой ладони. Провели ими по лицу. Миша повторил.

На дастархан подали большое плоское блюдо с горячим мясом и сочнями. Полили сорпой с запаренным луком. Олтуган предупредила: начинают есть по старшинству, брать еду нужно руками. А если аксакал даст часть бараньей головы или кость с мясом, нельзя отказываться, надо обглодать как можно чище. Миша съел пару кусочков конской колбасы шұжық, в которой вяленое мясо перемежалось с перчёным жиром. Олтуган по его довольному лицу поняла – понравилось.

Миша украдкой оглядел комнату. Металлический сундук в углу, на котором громоздились одеяла. Небольшое окошко. На потолке жёлтые неровные пятна.

– Мама никак не сделает крышу, протекает, – перехватив взгляд жениха, шепнула Олтуган.

Когда все разошлись, Миша взялся чинить кровлю. Вокруг быстро собрались зрители. Односельчане принесли низенькие скамейки и уселись напротив, словно на концерте. Щёлкали семечки, толковали, достаточно ли ловок младший зять Акбалжан.

– Ой, не знаю, – качала головой Зубайда. – Уедет Олтуган, будет жить как русская. И обычаи наши забудет, и язык. Вон уже Аллой её кличут.

Молодые прогостили у Акбалжан неделю.

– Здорово тут! – говорил Миша. – Все помогают, как одна семья. И в гости каждый день зовут!

Акбалжан крепко прижала к себе дочь, тепло попрощалась с зятем.

– Рахмет! Через год приедем к вам насовсем! – заверил он тёщу.

Свадебное платье Олтуган сшила себе сама. Нашла по блату лёгкую синтетическую ткань, раскроила.

– Ого, – восхитилась Люба. – Какое длинное, до самых щиколоток. Сейчас в моде короткие.

– Я не люблю как все, – пришивая цветок к фате, поморщилась Олтуган. – Мы и регистрацию проведём не в Колтубанке, а в Оренбурге, там дворец бракосочетаний такой красивый, с мраморными колоннами.

После деревенской свадьбы жених, невеста и двое свидетелей поехали в областной центр. Здесь расписались.

С фамилией у Миши приключился казус. Когда ему выдавали свидетельство о рождении, то записали Коржёвым, через «ё». Со временем точки над буквой стёрлись, и он стал Коржевым. Теперь эту фамилию стала носить и Олтуган.

Глава 12 Оренбург

В Оренбурге молодожёны сняли комнату в землянке с окошками, в которых то и дело мелькали ноги прохожих. Олтуган устроилась на работу в больницу, Миша продолжил учёбу.

До середины месяца они ощущали себя богатыми: он получал стипендию, она – зарплату, от Коржовых-старших приходил перевод.

Олтуган раз видела, как Алексей Алексеевич раскладывал свой заработок на четыре кучки.

– Это, Маруся, нам с тобой, это – Мише, это – Вале, это – Наде.

Дочери Коржовых учились в разных городах, Володя обеспечивал свою семью сам.

У Миши и Олтуган деньги заканчивались быстро. Больше половины сразу отдавали за комнату хозяйке, а ещё – на проезд, продукты, одежду, кино, театр, мороженое… И пусто в кармане! Хорошо, мама с попуткой из Каратала передавала говядину и подсоленное масло. К концу месяца, когда припасы кончались, Миша отправлялся разгружать вагоны.

В один из таких безденежных дней они шли по опустевшей заснеженной улице.

– Провожу тебя и – на станцию, – сказал Миша.

– Не ходи сегодня, останься, – закапризничала Олтуган.

– А что завтра есть будем? Даже на хлеб нет.

Она надула губки.

Вдруг Миша быстро нагнулся к земле и таинственно зашептал:

– Пойдём в магазин.

– Куда? Ты же сказал, денег нет!

– Просто посмотрим!

Зашли в большой продуктовый магазин. Олтуган рассматривала полки. Зачем он привёл её сюда? Заплатить всё равно нечем. Вот стыдоба…

Миша спросил:

– Что хочешь?

– Ничего, – опустила она глаза. – Давай уйдём.

– Докторскую колбасу будешь? А может, абрикосовый компот? Ты же его любишь!

Она укоризненно посмотрела на мужа, и тот разжал кулак, показав выцветшую красную купюру – десять рублей.

– Откуда это?

– На дороге только что нашёл!

– Кто-то уронил?

– Никого ж не было рядом, наверное, давно потеряли.

Они закупили продуктов на всю десятку. Довольные, отправились домой. Уже отмывая тарелки после ужина, Олтуган подумала, что надо было отложить хоть часть денег. Нельзя тратить всё до последнего, скоро в декрет.

Каждое утро Миша ехал с ней на автобусе до больницы. Они держались за руки, доходили до двери приёмного покоя, прощались, а вечером так же шли обратно.

Ежедневно наблюдавшая эту картину буфетчица раз не выдержала и сказала: