Медаль за убийство

– Поскольку вы уже начали разыскивать мисс Уолфендейл, не будете ли так любезны продолжить эти поиски и приложить все силы, чтобы ее найти? Я верю, что вы можете осуществить это куда более деликатно и с большим успехом, чем любой из моих людей.

– Очень хорошо. Но я буду делать это так, как я считаю нужным, так, чтобы не бросить тень на ее репутацию. Харрогейт – небольшой городок.

Он стиснул губы.

– Репутация? – холодно произнес он. – Убийца разгуливает на свободе, девушка пропала с вечера пятницы, а вы говорите о репутации и беспокоитесь о сплетнях.

– Если уж вы просите меня помочь, то доверяйте моим суждениям.

Пусть приказывает своим сержантам и констеблям, как надо работать, а я его командам не подчиняюсь.

Он вздохнул:

– Разумеется. У нас существует стандартный тариф для оплаты подобных услуг. Я мог бы…

Я прервала его, не желая обсуждать фунты, шиллинги и пенсы:

– Ваш стандартный тариф вполне приемлем.

Меня вполне устраивало то, что я могу продолжить поиск Люси, завершить то, что уже начала. Среди надвигающихся трудностей просматривался только наметившийся приезд моей матери. Про это я предпочитала умолчать.

Инспектор нашел способ заполнить паузу в разговоре выражение надежды и понимания. Однако было нечто еще, о чем он хотел сказать. Я терпеливо ждала. Он размял пальцы. Глядя на это, я вспомнила теорию Джеральда о том, что друиды и поэты былых времен имели систему запоминания историй и сказаний, зависевшую от положения кончиков пальцев.

Он медленно заговорил:

– Я отнюдь не предполагаю вести ваш перекрестный допрос. Пожалуйста, не воспринимайте это подобным образом…

– Но?

– Есть еще одно дело…

Инспектор был несколько смущен и поэтому звук его голоса стал несколько резким, что странным образом умилило меня. Он продолжил:

– Мадам Гиртс, естественно, в настоящее время весьма возбуждена и настроена против всех. Она, как представляется, в равной степени расстроена кончиной мистера Милнера и арестом ее собственного мужа. Так что было бы весьма полезно узнать у нее или от кого-нибудь еще, была ли другая леди… все это довольно деликатно.

Он, похоже, избрал тактику намеков и недосказанностей, хотя, возможно, и говорил подобным образом искренне.

– Вы просите меня узнать у мадам Гиртс, не было ли у мистера Милнера других любовниц?

Теперь настала его очередь краснеть.

– В общем, нечто подобное. Бывают мужья не столь терпимые, как месье Гиртс.

– Мадам Гиртс, скорее всего, не в курсе относительно других женщин. Однако у меня есть другое предположение. Между мистером Милнером и его экономкой не было никакой любви. Вот она и может оказаться для нас полезной.

– Хорошая мысль. Я не подумал, что имеет смысл проследить эту нить, когда экономку допрашивали.

– И еще, Милнер каждую субботу играл в гольф. Его партнеры по гольфу тоже могут что-то знать о его любовных подвигах.

Инспектор откинулся на спинку своего кресла, будто пытаясь избавиться от той неловкости, что чувствовалась ранее между нами.

– Да я и сам собирался побывать в гольф-клубе несколько позже. Сейчас там бывает не так уж много игроков. Поля для гольфа на последней неделе залило.

– Да, я слышала об этом.

– Но я поговорю с секретарем клуба и его сотрудниками. – Он улыбнулся. – А вы играете в гольф? В наше время многие женщины играют.

Я покачала головой:

– В школе мы играли в теннис. Это мой предел в играх с мячом.

– А я не играю в теннис, – и он послал мне быстрый взгляд своих бездонных карих глаз.

В этот момент каждый из нас понял, что за нашими словами скрывается подтекст, а напряженность между нами может разрядиться либо одним, либо другим образом. Он удерживал мой взгляд на долю секунды дольше, чем полагалось. Но в этом не было никакой увертюры, лишь едва заметная рябь в воздухе между нами.

– Думаю, для вас будет приятным разнообразием побывать в Йоркшире, когда там не происходят убийства, – сказала я, затронув этот момент столь же вскользь, как и он сам, но желая в то же время и отметить его.

– Безусловно, – согласился инспектор, послав мне пронизывающий взгляд, который почти заставил забыть, что я нахожусь здесь с целью помочь полиции в расследовании.

В этот миг между нами что-то стало ясно, но эта ясность не имела никакого отношения к расследованию убийства.

Однако этот момент тут же миновал. Инспектор достал из кармана небольшой ключ и открыл замок одного из ящиков письменного стола.

– Я хочу вам кое-что показать.

Он достал из ящика пакет для вещественных доказательств и перевернул его. Из пакета на стол выскользнул какой-то предмет. Это оказался кинжал с рукоятью слоновой кости и ромбическим сечением клинка, с клинком длиннее рукояти. Всмотревшись внимательнее, я заметила, что на клинке засохла кровь.

– Вы узнаете его?

Форма кинжала показалась мне знакомой, но полностью уверенной я быть не могла.

– Это орудие убийства?

– Да. Один из наших ребят уверяет, что этот кинжал скорее всего из Центральной Африки.

– Когда я увидела тело, было довольно темно. Я не могла хорошо рассмотреть рукоять кинжала.

– Да, я вполне это понимаю.

– На нем есть отпечатки пальцев?