Медаль за убийство

«Бересфорд и Блэк

Адвокаты

27 Альберт-стрит

Харрогейт

19 июня 1903 года

Уважаемый капитан Уолфендейл,

Нашей печальной обязанностью является сообщить Вам о кончине мисс Хильды Уолфендейл, последовавшей в доме № 29 по Сент-Клемент-роуд в Харрогейте.

Вы являетесь единственным бенефициаром[70] согласно последней воле и завещанию Вашей тетушки, за исключением небольшого наследства с определенным условием, оставленным ею для жившей с нею компаньонки.

В то время, как мы будем организовывать исполнение завещания через лондонских адвокатов, не угодно ли вам будет посетить Харрогейт, чтобы осмотреть завещанную Вам собственность и дать нам Ваши ценные указания.

Выражаем Вам наши глубочайшие соболезнования и заверяем вас в нашем неусыпном внимании,

Мы остаемся

Искренне Ваши,

С. Бересфорд, Бересфорд и Блэк».

Второе послание, датированное двумя днями спустя, было более кратким. Мистер С. Бересфорд благодарил капитана Уолфендейла за полученное от него письмо. Он надеялся встретиться с капитаном лично в 16.00 часов 17 числа этого месяца. Мистер Бересфорд был рад узнать, что капитан готов принять в качестве наследства жилой дом в Харрогейте – красивом и здоровом месте. Доверенный сотрудник адвокатской конторы будет на вокзале в Харрогейте встречать в 15.20 поезд, вышедший из Лондона в 11.20 с вокзала Кингс-Кросс.

Поначалу сержант не мог усидеть на месте. Ему казалось, что все происходит как бы во сне и не имеет ничего общего с реальностью. В течение двадцати пяти лет он служил денщиком капитана Уолфендейла. Когда Лэмптон был еще рядовым солдатом, Уолфендейл был лейтенантом. Он стирал исподнее капитана, перевязывал его раны, кормил его, спасал ему жизнь, видел его ходатайство о награждении «Крестом Виктории». И не обижался ни на что. Он думал, что знает своего Уолфи. Лэмптон знал все его предпочтения и все то, что капитану не нравилось, знал все истории из его детства и манеру обращения с дамами, а также и его слабость – всегда предавать женщин, которые поддавались его обаянию. Та школьная учительница из Кейптауна. Как же ее звали? Ах да, мисс Маршалл. С ней обошлись неладно.

Сиденье старого мягкого кресла просело под не слишком значительным весом Лэмптона.

Один огромный вопрос угрожал разорвать его голову. Но нет. Ответ, конечно же, – «нет». Капитан не смог бы предать его – человека, который знал его лучше всего, знал его дольше всего.

Железнодорожное расписание лежало на серванте с тех пор, как они обосновались в этих комнатах. Оно было открыто на странице, на которой обозначались поезда, идущие в Харрогейт с вокзала Кингс-Кросс. У строчки расписания поезда, отправлявшегося в 9.50, стоял вопросительный знак, а поезд в 11.20 был отмечен галочкой.

Когда три часа спустя капитан вернулся домой, Лэмптон по-прежнему сидел в старом большом кресле. Найденные им письма он положил обратно, в промежуток между подлокотником кресла и подушкой.

– Мы дремали? – спросил капитан.

Этот вид добродушной подначки они поддерживали со времени демобилизации из армии. Это «мы» всегда вызывало у сержанта ложное чувство безопасности. Но теперь незначительные признаки предательства снова возбудили его подозрения. Увидев, что Лэмптон заметил, как он разглядывает железнодорожное расписание, капитан сказал:

– Вдова Филомена вбила себе в голову провести денек на море.

Лэмптон сделал было движение, чтобы подняться из кресла, но его сердце и надежда удержали его на месте. Как можно более небрежно он поинтересовался:

– Вы с вдовой решили устроить маленький пикник?

– Нет, мы этого не решили, – ответил капитан. – Она меня совершенно извела, все пилит и пилит. Я раньше разве не говорил? – Не дожидаясь ответа, он продолжил: – И вообще между нами все кончено. Она повисла у меня на шее, как мельничный жернов.

– Тогда что же теперь? – спросил сержант.

– Я хочу провести день наедине с самим собой, завтра, подышу морским воздухом. Уеду завтра в Брайтон поездом в десять часов с минутами. Останусь там на ночь, если взбредет в голову.

– В Брайтон? – уточнил Лэмптон ничего не выражающим, отстраненным голосом, все еще надеясь, что ошибается насчет предательства капитана. – Глоток морского воздуха не помешает и мне. Могу я составить вам компанию?