Медальон Таньки-пулеметчицы

– Ты совершенно прав, подозревая деда, – продолжал Боровой, сверкая воспаленными глазами. – Он Сергей Потапов, ребенок-предатель. Видишь ли, я сам не знал до того момента, когда Островский пригласил меня к себе и заявил, что деду не видать квартиры, как своих ушей. Он сказал, что навел справки и выяснил, что дед никакой не Боровой. Он присвоил себе имя и фамилию погибшего мальчика, настоящего связного партизан. Тогда, во время войны, никто не стал проверять его документы, да их и не было, ему выдали новые. Но сейчас наши власти по этим вопросам работают четко. Островский показал фото настоящего Борового, ни капли не похожего на моего деда: видишь ли, у него сохранился один довоенный снимок с отцом и матерью. – Директор вздохнул. – Зато дед как две капли воды походил на предателя из Локотии Сергея Потапова. На него. – Он достал из кармана медальон, тот самый медальон Таньки-пулеметчицы, и раскрыл его. – Одно лицо. Я не имел представления, что такая фотография оказалась и в архиве: ее передал бывший начальник Локотской тюрьмы.

– И Островский попросил вас уволиться из школы, забрать деда и уехать подальше, – предположил Виталий. Мужчина нервно усмехнулся:

– Если бы… Он захотел денег, много денег, у меня столько не было. В противном случае негодяй угрожал устроить публичное разоблачение. Разумеется, я не мог этого допустить. Кроме того, он признался, что на эту мысль его навел некто Пахомов, житель деревни Березки.

– И вы решили убрать обоих, – констатировал Рубанов.

– А что оставалось делать? – Петр удивленно посмотрел на него. – Островский не просто угрожал, он хотел сломать нашу жизнь.

– Ваш дед ломал судьбы многих, – парировал журналист. – Об этом вы не подумали?

– Я думал лишь об одном: как спасти репутацию нашей семьи, – процедил директор. – Мне ничего не оставалось, понимаешь? Я поехал к Пахомову, изучил его распорядок, увидел лекарство и… Дальше тебе, наверное, известно.

– Да. – Виталий опустил голову. – Скажи только, – он тоже перешел на «ты», – почему для убийства Островского ты выбрал такой способ? Где раздобыл снаряд?

– Приобрел по интернету у «черных копателей», – усмехнулся директор. – Наш глава сказал мне, что война еще не закончена, когда я заикнулся о сроке давности. Следовательно, раз она не закончена, люди продолжают гибнуть и от снарядов. А снаряд времен войны раздобыть легко.

– Записка на столе – тоже твоих рук дело? – спросил Виталий, хотя прекрасно знал ответ.

– Совершенно верно. – Боровой галантно поклонился. – Кстати, молодая горничная – моя бывшая ученица. Видишь ли, девочка из неблагополучной семьи. Я много для нее сделал, и она чувствует себя обязанной. Учти, если дело дойдет до суда, в чем я не уверен, она будет молчать как рыба. Вот и сейчас, – он с улыбкой вытащил пистолет, по виду тоже времен войны, – я убью тебя и вынесу твой труп, а потом закопаю где-нибудь. Тебе ли не знать, что поселок окружает лес? Уверяю, для могилы там много места. Или, – Петр усмехнулся, показав великолепные зубы, – не станем марать ковры в гостиной. Будь благоразумен. Все равно тебе не жить. Давай выйдем из гостиницы и поедем в лес. Обещаю, если сделаешь, как я прошу, умрешь без мучений.

Рубанов немного подумал и кивнул:

– Что же, хорошо. Пойдем, господин учитель. Думаю, тебе есть чему учить детей.

Боровой снова осклабился и подтолкнул журналиста пистолетом:

– Иди, не разговаривай. Только без глупостей.

Мужчины вышли в коридор, молча спустились по лестнице. В вестибюле никого не было.

– Моя машина стоит возле кафе. – Боровой легонько ударил Виталия по руке. – Дверца открыта. Садись и не рыпайся.

– Слушаюсь, товарищ начальник. – Рубанов огляделся, оценивая обстановку. Подходя к автомобилю, он развернулся и с силой толкнул Борового, а сам бросился в кусты. Вслед раздался выстрел. Что-то обожгло шею, и горячая струйка потекла за воротник. Не обращая внимания на рану, журналист продолжал бежать, пока не остановился у внезапно появившейся воды. В сумерках он не видел, куда ведет дорога. А она привела его прямиком к озеру. По шуршанию камыша молодой человек понял, что Петр продолжает его преследовать. Он притаился, как кошка, готовая к нападению, а когда появился черный силуэт, бросился на директора: другого выхода не оставалось. Оба покатились по тропинке и оказались в воде. Пистолет выпал из рук учителя. Боровой не растерялся, с силой надавил на голову журналиста, пытаясь утопить его, и удивился, встретив сопротивление.

– У меня встречное предложение, – задыхаясь, выдавил Виталий. – Мы идем к Бутакову, и ты сдаешься. Как известно, чистосердечное признание…

– Отменяется – Казалось, это предложение придало директору сил, и он удержал голову Рубанова под водой несколько секунд.