Медальон Таньки-пулеметчицы

– У нас, – успокоил Сафронов. – Через минуту будет в твоем кабинете. Впрочем, я рекомендовал бы тебе побеседовать с мужчиной, который узнал его на улице. По-моему, он тоже много знает. Я распорядился, чтобы привели обоих.

Не дожидаясь ответа полковника, Сафронов выглянул в коридор и кивнул. Молоденький сержант с пушком на щеках тотчас втолкнул старика в наручниках. На белой рубахе незнакомца запеклась кровь. Власенко сразу понял, кто перед ним, несмотря на то, что Ивашов мало походил на того тридцатилетнего начальника тюрьмы, стройного, мускулистого, любившего фотографироваться с немцами. Белоснежные волосы поредели, полное лицо покрылось сеткой морщин, будто паутиной, и только серые глаза, живые и умные, говорили о том, что этот человек не потерял прежних качеств и с ним нужно быть настороже. Следом зашел мужчина, казавшийся моложе, но ненамного. Выцветшие глаза запали, на смуглом лице возле виска белел шрам, тонкие губы кривились не только от злости, но и от боли – сколько такой боли довелось увидеть Власенко во время Великой Отечественной. Встав, он пожал мужчине сильную жилистую руку и предложил сесть. Тот упал на стул, сцепив руки, и сразу заговорил:

– Вы все запишите, товарищ следователь. Извините, уж не знаю, как вас там по отчеству.

– Подождите, – остановил его полковник. – Давайте познакомимся. Меня зовут Андрей Николаевич Власенко, я полковник КГБ.

– Очень хорошо, – незнакомец кивнул, и в его глазах блеснуло торжество. – Эта сволочь, – он покосился на задержанного, – попала по назначению. Надеюсь, теперь ему не отвертеться.

– И все-таки… – мягко перебил его Андрей Николаевич, – пожалуйста, представьтесь.

– Данилин я, Виталий Иванович, – буркнул мужчина. – Житель поселка Локоть. Это название вам о чем-нибудь говорит?

Власенко наклонил голову:

– Более чем.

– Прекрасно, – удовлетворенно проговорил Данилин. – Надеюсь, и о тюрьме локотской слышали? И о Таньке-пулеметчице, матерой убийце? Слышали ведь, правда?

– Слышал, – выдохнул полковник, мельком взглянув на задержанного. Тот сидел, опустив глаза, словно боясь дышать, будто и его вздохи могли свидетельствовать против него.

– Это хорошо, что слышали, – длинный палец Виталия Ивановича указал на задержанного. – Про него, думаю, тоже слыхали. Перед вами не кто иной, как начальник локотской тюрьмы Николай Ивашов. Ух, сволочь. – Он замахнулся и, если бы не хорошая реакция полковника, непременно бы ударил начальника тюрьмы по лицу. Задержанный решил больше не молчать и попытался вклиниться в разговор: