Медальон Таньки-пулеметчицы

Ивашов до крови закусил губу. Сейчас он уже не выглядел уверенным в себе, напоминая скорее зафлажкованного матерого волка, пытавшегося спасти свою шкуру любой ценой.

– Что от меня требуется? – выдавил он, хватаясь за соломинку.

– Не скрою, ваша личность нам интересна, – спокойно начал Власенко. – Но более интересна ваша подруга, Танька-пулеметчица. Поможете ее найти – и мы замолвим за вас словечко. Вы ведь очень хорошо знали ее, не так ли?

Ивашов опустил плечи, съежился, словно сдулся, сделавшись вдруг каким-то маленьким и жалким.

– Ладно, ваша взяла. Аргументы убедительные. Да, я Ивашов. И Татьяну знал не понаслышке… Дальше что? Говорю как на духу: мы расстались, когда к деревне подходила Красная армия. Татьяна предложила мне бежать на Западную Украину через Белоруссию. Такой план был у ее любовника, Сереги Рыжего. Я отказался и больше ее не видел. Это я к тому говорю, чтобы вы поняли: я понятия не имею, как ее найти. – Он закусил ноготь большого пальца. – Кстати, не один я у нее в любовниках ходил. Вы бы Серегу поспрашивали, когда его найдете.

– Серегу мы давно уже нашли. – Власенко подошел к окну, наблюдая за суетящимися, как муравьи, москвичами, торопливо бегущими по своим делам, и на проезжающие автомобили – свою давнюю мечту. Ему было душно, хотелось скорее окончить допрос, выбежать на улицу и глотнуть пусть горячего, но чистого воздуха, не касавшегося одежды и кожи предателя, сидевшего перед ним. Но что делать? Ради того, чтобы найти военную преступницу, приходилось сдерживать себя и по-человечески разговаривать с тем, кто не заслуживал звания человек.

– Да, Серегу мы давно нашли, – повторил Андрей Николаевич, повернувшись к Ивашову. – Все, что можно, он сказал еще в сорок третьем, теперь уже ничего не скажет – расстрелян. Другой ее любовник, дезертир Федорчук, тоже давал показания. Он расстался с Танькой в селе Красный Колодец и больше о ней не слышал. Ни Рыжий, ни Федорчук не знали ее имени и отчества. Впрочем, им это было не нужно.

– С чего вы взяли, что это было нужно мне? – спросил задержанный, усмехнувшись. – Баба мужику для постели потребна.

– Вы были ее начальником и не могли не видеть документы, – веско заметил полковник.