Медальон Таньки-пулеметчицы

– Уведите, – распорядился начальник и свободно вздохнул, когда за Ивашовым закрылась дверь.

Глава 51

Обнинск, 1978-й

Ивашов медленно шел по солнечным улицам города, жадно рассматривая каждую мелочь. Вот обувной магазин, вот парикмахерская, вот памятник Пушкину, вот небольшое озеро, по зеркальной глади которого, чуть подернутой зеленой ряской, скользили утки. Они казались такими беззаботными, такими милыми, что на секунду на его глазах выступили слезы.

– Давай немного постоим, – попросил он конвоира, предусмотрительно не снимавшего с него наручников даже во время прогулки, на которой настоял Ивашов. Власенко не был против. Где-то в глубине души Андрей Николаевич чувствовал, что даже эта помощь органам не скажется на приговоре Ивашова: его все равно расстреляют как изменника Родины.

– Жаль, хлебушка не взяли, – проговорил Николай, и в его голосе послышалась нежность. – Голодные небось, покормить бы… Когда еще это придется делать. – Он поднял глаза к небу. – Погода сегодня поразительная. Кажется, давно не было такого ясного неба. И солнце светит, будто праздник какой.

Конвоир с удивлением посмотрел на Николая:

– Ты будто прощаешься с белым светом…

Ивашов ничего не ответил.

– Ладно, погуляли и хватит. – Солдат толкнул его в спину. – Нас ждут.

Николай вздохнул, покорно повернулся и поплелся в гостиницу. В просторном номере его ждал Власенко.

– Здесь вам предстоит побыть, пока все не закончится, – проинструктировал он Ивашова. – А закончится, думаю, все довольно быстро. Опознание никогда не бывает долгим.

Лицо Николая побледнело и стало выражать тупую покорность. Живой блеск в глазах исчез, морщины будто стали глубже, четче, избороздив лицо прямыми линиями. Губы чуть подергивались. Понимая его состояние, полковник развел руками:

– Пока отдыхайте. Когда все будет готово, за вами придут.

Он аккуратно закрыл дверь, а Ивашов стал внимательно изучать свежевыкрашенные стены и потолок.

* * *