Медальон Таньки-пулеметчицы

Собрав последние силы, они бросились бежать в темную чащу и не останавливались, пока не выбились из сил. Маркова повалилась на скрипучий валежник, Николай прилег рядом. Оба тяжело и часто дышали. Рукавом грязной гимнастерки Таня вытерла лицо, сознавая, что только размазала грязь. Николай повернулся на спину и посмотрел на свою спутницу. В свете полной луны ее лицо показалось ему бледным, как у утопленницы, и он на минуту пожалел, что доверился этой девушке. Ведь она еще ребенок, ну где ей найти сил, чтобы выкарабкаться из лесного плена? И вообще, куда они направляются? Что за мысли в этой маленькой головке?

– Куда мы идем? – поинтересовался мужчина, дотронувшись до ее холодной руки и снова испачкавшись в крови спутницы, которая еще сочилась из ран, как березовый сок из раненого ствола.

– Куда идем? – повторила девушка и призналась: – Не знаю. Наверное, к партизанам или в тыл.

– Нас могут расстрелять, – буркнул Николай. – Мы были в плену.

Маркова погладила его по плечу, он вздрогнул от ее прикосновения:

– Коля, – мягко сказала она, – никто не знает, что мы там были. Скажем, что выжили после сражения, ведь это чистая правда, и сразу бросились на поиски своих. Так вполне могло случиться, если бы мы отправились в другую сторону.

Федорчук нахмурил лоб. В морщинах собрался пот, смешанный с грязью. На какие-то доли секунды Маркова почувствовала к нему отвращение. Подумать только, она пообещала себя этому слизняку, доверилась ему, а он ведет себя как последний трус.

– Коля, нам нельзя здесь задерживаться, – лежать рядом с ним тоже было противно. От мужчины исходил крепкий запах пота и давно не мытого тела. – Пойдем дальше.

– Давай еще побудем здесь, – боец с удовольствием вдыхал аромат валежника. – Пахнет родной стороной. – Он с трудом сел и улыбнулся: – Танечка, если бы сейчас домой…

– Ты знаешь, это невозможно. – Маркова стукнула его носком по сапогу. – Я сказала – идем.