Медальон Таньки-пулеметчицы

Татьяна медленно брела по морозу. Тонкое прохудившееся сукно гимнастерки не защищало от уколов зимы. Нахохлившись, словно голубь, Маркова обхватила себя руками и после короткой передышки двинулась дальше. Мороз, как требовательный любовник, уже залезал в самые потаенные уголки ее тела, и Татьяна подумала, что жить ей осталось от силы час, если она не найдет пристанище. Сегодня ее выгнали из дома, выгнала Анисья, а хромой черт не заступился, промолчал. Не ожидала она от него… Месяц прожила, соблазнила, хотя он был еще противнее Федорчука, подговорила избавиться от жены. Тогда она навсегда останется в их хате. И он почти согласился, но струсил в самый последний момент, проболтался. Анисья выставила ее на мороз… Татьяна не знала, что делать, куда идти. Закусив губу, она постучалась в наполовину завалившуюся избу и, когда ей ответил хриплый женский голос, выдавила улыбку и пробормотала посиневшими губами:

– Пустите погреться. Я беженка. Мой дом спалили фашисты.

Хозяйка даже не отворила дверь:

– Иди откуда пришла. Холодно в моем доме, не согреешься. И кормить мне тебя нечем.