Медальон Таньки-пулеметчицы

Он распахнул дверь небольшого, но уютного номера, осмотрелся и остался доволен. Большие кровати были накрыты чистыми простынями, накрахмаленные наволочки радовали глаз, цветы на подоконнике – герань и слегка увядший «декабрист» – были самые что ни на есть настоящие. Чья-то заботливая рука ухаживала за ними, и, потрогав землю в горшках, журналист убедился, что она влажная. «За декабристом нужен особый уход, – вспомнились ему слова мамы. – Я долгое время не могла заставить этот кактус цвести. Но вот приноровилась».

Нина Петровна не обманывала. Все ее кактусы, которые она очень любила, в том числе и капризный декабрист, цвели регулярно и умопомрачительно. Большие розовые цветы декабрьского кактуса казались Виталию ненастоящими – настолько они были красивы, как колокольчики, сделанные из папиросной бумаги. Улыбнувшись своим мыслям, он бросил сумку на пол и лег на кровать, словно только сейчас почувствовав, как устал. Ноги гудели. Виски будто сдавила чья-то железная рука. Тупая боль в голове мешала сосредоточиться. Рубанов поискал пульт от телевизора, но в последнюю минуту передумал его включать. Глаза тоже устали и болели до рези, точно в них попал песок. Если бы не голод, дававший себя знать, он бы разделся, принял душ и завалился спать. Упоминание администраторшей свежей рыбы только раззадорило, и молодой человек, решив немного поваляться, а заодно собрать воедино все мысли, повернулся на бок, подложив руку под голову. Совершенно неожиданно для самого себя он стал думать не о Пахомове, ради которого поменял все свои планы, а о погибшем главе поселка. Эти две смерти не были связаны, просто не могли быть. Какое отношение имел Василий Петрович к чиновнику, да еще из Новоозерска? Но тем не менее гибель Островского не давала покоя. Виталий давно стал замечать, что его организм чутко реагировал на все необычное. Было ли это предчувствием или какими-то экстрасенсорными способностями? Этого он не знал, да и не хотел знать. Зачем? Рубанов, как и его мать, не верил в сверхвозможности. Он считал колдунов и ведьм либо хорошими психологами, либо шарлатанами, параллельно собиравшими информацию с помощью частных детективов. Кроме того, можно делать правильные выводы с помощью логики и аналитики. Может быть, и он делает точно так же, сам того не замечая? Нет, вряд ли. В таком случае, как объяснить его интерес к гибели Островского? Рубанов силой постарался переключить мысли на старика, но это ему не удалось. Да что ж такое в самом деле? Он сел на кровать и взял в руки мобильный, с изумлением заметив, что в этой гостинице, зажатой озерами, почти на краю света, есть wi-fi. Пароль был заботливо указан на клочке бумажки, лежащем на тумбочке. Виталий не знал, что хочет найти в интернете, но пальцы быстро забегали по клавиатуре, будто против его воли, ища ответ на вопрос о кровопролитных боях во время Великой Отечественной в этом озерном краю. Ответ нашелся быстро и разочаровал его. Никаких сражений в этом благословенном краю не было. Не было и складов, которые могли оставить такие страшные следы. Виталий, смахнув каплю пота, примостившуюся на кончике носа, подумал, что чутье его не обмануло и в этот раз. По всему выходило: несчастный глава администрации умер не своей смертью, кто-то доброжелательно подкинул снаряд, забравшись на его участок. Впрочем, неудивительно. Среди чиновников честные люди почему-то попадаются крайне редко. Поселковый мэр – серьезная должность, занимается решениями болезненных вопросов. Если бы полиция захотела, враз раскопала бы, кто точил на него зуб. Странно, почему решили остановиться на несчастном случае. Или это версия для жителей Новоозерска, а расследование продолжается? Виталий решил не зацикливаться на покойном чиновнике. Усилием воли заставив себя встать с постели, он надел туфли и отправился в кафе.

Оно, как и сказала администратор, прилегало к гостинице, располагаясь на деревянном пирсе, у самой воды. Громко квакали лягушки, где-то кричали утки, густой камыш шептал старую как мир песню. Иногда из воды показывалась рыба, блестя серебристой чешуей. Поддавшись очарованию природы, Виталий сел за столик и, вдыхая свежий, немного сыроватый, пахнувший тиной воздух, закрыл глаза. Громкий голос официантки вывел его из задумчивости:

– Заказывать что будете?

– Только рыбу, – твердо решил он. – Что вы посоветуете?

Она посоветовала карпа в сметане, уточнив, что их повар готовит его потрясающе, и не обманула. Рыба так и таяла во рту. Картошка по-домашнему, присыпанная сыром и тоже тушенная в сметане, была выше всяких похвал – рассыпчатая, с вкусной корочкой. Виталий остался доволен ужином. О том, чтобы сегодня начать разыскивать друга Пахомова, жившего неподалеку от рынка, не могло быть и речи. Глаза Рубанова стали слипаться, намекая, что измученному телу требуется отдых, и он, вернувшись в номер и быстро приняв душ, упал на мягкую кровать с накрахмаленными простынями и погрузился в сон.

Глава 24

Орловская область, 1941-й