Медальон Таньки-пулеметчицы

Маркова еще раз поблагодарила добрую женщину, упала на жесткий лежак, прикрытый соломой и какими-то рваными тряпками, завернулась в прохудившееся одеяло с некогда красными цветочками и в ту же минуту уже видела сны. Ей снилась Москва, такая же красивая, чистая, с коренными жителями и приезжими, которые вечно как муравьи суетились, бежали по своим делам. Приехав из глубинки, Маркова замечала, как много здесь народу, так много, что, если бы всех распределили по деревням, населенных пунктов набралось бы более ста. Да только зачем это делать, если жизнь москвичей значительно отличалась от деревенской. Отличалась всем, даже мелочами. На улицах, рано утром вымытых поливальной машиной, постоянно толпился народ, в магазинах было достаточно товаров. Все приобретали продукты свободно и без карточек. Живя в столице, Маркова никогда не думала, что будет есть на завтрак, обед или ужин. Достаточно и хлеба с колбасой, розовой, лоснящейся, необыкновенно пахнувшей и тающей во рту. А что касалось одежды… Это в деревне все носили темные застиранные и заштопанные юбки и кофты, бережно хранимые и передаваемые по наследству. Московская молодежь, одетая в модные костюмы и платья, выглядела очень красиво. Летом большинство девушек предпочитало белые блузки, а юноши – белые или голубые спортивные майки, а также рубашки на пуговицах с вышитыми воротниками. Столица не знала, что такое безграмотность. Коренные жители смеялись над деревенскими, читавшими по слогам. Рассказ Марковой о единственном грамотном человеке – учительнице воспринимался как анекдот. Этим баловням судьбы было не понять, что не в каждой деревне и школы-то были, где уж говорить о спортивных секциях! А в Москве спортивная жизнь кипела. Работали водные станции и стадионы, люди плавали, играли в футбол и бегали кроссы. Особенно оживленными спортивные объекты были в воскресенье. Таня с Людой, кроме походов в кино, увлеклись легкой атлетикой и посещали секцию возле общежития. Тренер Иван Иванович, грузный, с красным одутловатым лицом, предрекал Марковой большое будущее, однако его пророчеству так и не суждено было сбыться. Татьяна не заметила, как стала всхлипывать во сне, и Аксинья, простоволосая, в серой ночной рубашке (точно такую же когда-то носила ее мама), подошла и попыталась успокоить гостью:

– Ну что ты, дорогая! Кошмар приснился, да? Все хорошо. Ох, война, война проклятая, что ты наделала…