Медальон Великой княжны

Павел пытался вспомнить, но от страха мысли путались, и он принялся суматошно одеваться, надеясь на ходу что-нибудь придумать. Одеваться в темноте было неудобно, он то не попадал ногой в штанину, то надевал рубаху задом наперед. Руки дрожали, свет зажечь он боялся, даже дышал как-то придушенно. И тут грянуло…

Беспорядочные приглушенные выстрелы разорвали мирную тишину ночи. Заревел мотор грузовика. Но Павел все равно слышал. Все равно слышал! Он схватил с кровати ремень и в расстегнутой гимнастерке, с ремнем в руках помчался на улицу, прыгая через три ступеньки на темной скрипучей лестнице. Перебежал через улицу, и снова пальба. Он остановился, застегнул ремень, одернул гимнастерку — и к воротам.

— Летемин? Летемин? — окрикнул он видневшегося в темноте караульного. — Это я, Лушин. Пусти.

— Ты что? — раздался из темноты испуганный голос.

— Я это, Павел Лушин! Пусти, говорю! У меня срочное донесение для Юровского! Быстрее давай! — Голос его звучал взволнованно, но твердо, требовательно даже. Но Павел ничего этого не замечал, только понимал, что ему нужно, жизненно необходимо попасть внутрь. Туда, в дом!

Летемин помешкал, но все-таки решился. Из дома донеслось еще два одиночных выстрела. Павел опрометью бросился в дом.

На первом этаже в большой пустой комнате рядом с той, где спали латыши, горел свет, на пороге стояли несколько человек из охраны, из комнаты доносились голоса. Потом еще один гулкий выстрел. Павел в два прыжка подскочил к дверям. И тут же шагнул назад. От ужаса увиденного у него потемнело в глазах.

Трупы! Трупы! Кровь! Царь, наследник, царица… и девушки! Павел сделал усилие и заставил себя посмотреть, отыскать… И тут в комнате раздался крик. Жуткий, полный радости пронзительный крик: «Слав Богу! Меня Бог спас». И тут из подушек среди окровавленных тел поднялась, пошатываясь, горничная, она успела взглянуть на стоящих в дверях, раздался еще один выстрел. Павел подскочил и вскрикнул. Кто-то добил горничную выстрелом, Юровский и начальник внешней охраны дома Медведев одобрительно кивнули. По дому разнесся пронзительный собачий вой.

Павел услышал, как у него за спиной кого-то вытошнило. Его бы и самого стошнило, если бы не надо было искать княжну. Но у него было дело, и он просто не мог… Он должен был знать, должен был быть уверен…