Я открою вам лишь те моменты, которые усвоил сам. Гуси-Лебеди полагал, что никакая аномалия не может выходить за рамки физического процесса, ибо в них и происходит. Иначе человек не видел бы, не слышал бы, и не постигал «чуда» прочими органами чувств, к коим справедливо относил и опосредованный разум. Вообще все значимые чудеса на свете он считал умным, талантливым шарлатанством. Почему? Потому что, чудо должно быть необъяснимым и абсолютным, а не просто достоверным. Если его может повторить иллюзионист, если его может прояснить гипнотизер, нарколог или манипулятор, работающий с многочисленной группой, если существует хоть малейшая вероятность того, что это подстроено для доверчивой толпы – а по-другому и не случалось, то чуда нет. Что угодно: от раздачи пяти хлебов, до воскрешения Лазаря. Незнание техники процесса не означает чудесной истинности процесса, это был его «модус операнди». Вся загвоздка в авторитете. Одно дело – сказано в Евангелии, Торе или Коране. И совсем другое, когда то же самое у вас на глазах совершает, к примеру, гениальный шоумэн Дэвид Копперфилд, и еще многое прочее, что и не снилось библейским мудрецам. Потому что, при желании он может раскрыть секрет КАК. Но мертвые фокусники также намертво хранят свои затейливые тайны. Остальное доскажет или додумает молва. Аберрация дальности, вот что это такое. Искажение под слоем времен.
Но главную последовательность реальности не смог и не сумел ни нарушить, ни сымитировать никто. Это не приписывалось даже богам. Это прерогатива научных фантастов, а они, как известно, люди сплошь серьезные. Чудесами не занимаются. Потому что такое чудо на практике и помыслить невозможно. Но только оно и оказалось бы истинным. Это – запуск реальности задом наперед. Нарушение причинно-следственной связи в обратном порядке. Главнейший закон термодинамики о необратимости процессов. Как если бы вас заставили жить из завтра в сегодня. Тотально, безусловно и неповторимо. Само бытие тогда бы утратило смысл.
Пророчества и откровения Гуси-Лебеди вообще не брал в расчет. Потому что, это не чудеса, это как раз наука. И на многих рукописных листах убедительно сие доказывал. Все имеет свои законы развития. И гусеница, и семя травы, и общественная формация и даже религиозное течение. Поэтому доступных степеней свободы и способов осуществления не такое уж большое число, чем сложнее и согласованней система, тем меньше остается шансов на случайные благополучные колебания. Мириады видов бактерий, миллионы – насекомых, сотни – приматов, десяток человекообразных, не говоря о единственном пока «гомо сапиенсе». Поэтому выходит, что предсказание – всего лишь осознанное или интуитивное представление как раз о путях этой самой вероятности. Если в городе полно греха, если богатые совсем укатали бедных, если разврат и пьянство, не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы провидеть. Очень скоро его завоюет более сознательный и порядочный сосед, кто первый успеет. Иеремия ведь не говорил, кто именно придет, египетский фараон или ассирийский царь, он просто предрекал – Иерусалим и храм его будут разрушены. Да наплевать кем, главное – люди, одумайтесь, – а после оплакивал руины, потому, что все именно таково и вышло. Это предсказание никакое не озарение свыше, но элементарная человеческая дальновидность. К тому же Ветхий Завет, предположительно, отредактирован был Ездрой вослед уже произошедшим событиям, и потому вставить в соответствующих местах чудеса ясновидения не составляло труда. То же и о пророке Исайе, сулившем приход мессии Эммануила. Так что потомкам и стараться не надо было шесть веков спустя, при выборе достойного имени для вымышленного сына божия. Все уже было сказано до них. Черпай ведром. Только с какого бока здесь пророческое чудо?
Между прочим, в преемники к пророкам Гуси-Лебеди записал как раз литературных визионеров и фантастов всех мастей. Он полагал здесь главную точку предсказательного будущего. Только не на чудесных основаниях, но на вполне объяснимых его вероятностной наукой. Брэдбери, Стругацкие, Азимов, и все идущие с ними, займут места Иезекиля, Исайи, Магомета, Будды. Потому что, это место не может пустовать. И через тысячу лет тоже найдется идиот, который станет на них молиться, хотя время их уже безнадежно ушло.