МЕДИАНН №1, 2019

Балаж не помнил, когда в последний раз пользовался саблей. Яков уже выскочил на оправленную улицами площадь. Сабля, которую он молниеносным движением вытащил из ножен, выписала изящную восьмерку в воздухе. Движения стражника сопровождали стоны девиц из борделя: как-никак, у них был самый разгар трудовой ночи. В тусклом свете газового фонаря Балаж видел, как на саблю падали капли дождя; великан двигался с непостижимой для своих габаритов скоростью.

Но все закончилось так же быстро, как и началось.

Яков остановился, пошатнулся и рухнул на колени. Балаж выхватил оружие и ринулся к сослуживцу. Тогда-то он и увидел, чего так испугался великан: пара десятков налитых кровью глаз смотрели в сторону стражников. Бродячие псы.

Балаж усмехнулся: да-а-а, нашел, кого испугаться, великанище! Но, видит Небо, это было очень странное зрелище.

Словно фигурки, расставленные на военной карте, собаки расселись в разных концах площади. Капли дождя нещадно лупили зверей, но те не двигались с места и завороженно глядели в одну точку. Балаж рассмеялся: Яков, такой грозный еще с минуту назад, прирос коленями к брусчатке, а честь любого стражника — сабля — выпала из рук.

— А ну, твари шелудивые, уматывайте восвояси! — крикнул Балаж.

Собаки не двигались. Стражник хмыкнул, подошел к одной из животин и рубанул саблей перед ее мордой. Трюк удался: пес вскочил на ноги, тявкнул и нехотя поплелся в сторону площади Совета. Остальные побрели следом. Балаж довольно ухмыльнулся и посмотрел на Якова:

— Баб с тремя вагинами не боишься, а собак испугался?

Тот не ответил. Когда Балаж убрал саблю в ножны, подошел к нему и потряс за плечо, Яков испуганно прошептал:

— Я больше так не буду. Хватит. Хватит!!!

Шепот Якова превратился в крик. Балаж отшатнулся и едва удержал равновесие. Маневр спас его жизнь: громила вскочил и замахал саблей, рубя воображаемых врагов.

Как назло — несколько девиц высунулись из окон борделя и противно захихикали. Ох, а как чернявая-то была хороша! Впрочем, ее почти сразу увлек назад недовольный клиент. Другой обматерил Балажа и в общем-то был прав: кому понравится, когда шлюха выплюнет уд и побежит смотреть в окно?

Как только великан успокоился и убрал оружие в ножны, Балаж схватил его за шкирку и рванул на себя.

— Пошли отсюда, — зашипел он. — Куда вылетел-то, если блохастых боишься?

— Не собак я испугался, — привычным басом ответил Яков. — Ты зенки бы открыл, увидел.

— Что мне собаки? Девки румяные, чтобы на них любоваться?

Яков с легкостью сбросил руку Балажа и гаденько осклабился.

— Повезло тебе, коротышка. Валим по домам, в болото этот караул.

— Не ты здесь командовать будешь!

— Валим, я сказал!

— Свалишь — пойду к Любославу! — рассвирепел Балаж. — А уж он доложит капитану и старшине, как те из лекарни выйдут. Попрощаешься с сапогами: капитан Дьекимович тебе хорошего пинка под жопу даст, чтобы ты обратно до Шеола добежал без остановок! Пойду ведь, видит Небо!

— Смотри, родной, ножки отрублю — далеко не уйдешь.

— Простите, панове стражники! — донесся сзади лебезящий голос.

Балаж и Яков обернулись. Испуганного вида горбатый старик в нескольких шагах поодаль умоляюще смотрел на стражников.

— Чего тебе, дед? — спросил Балаж. — Помощь нужна?

Тот закивал. Яков закатил глаза и выругался, но старик не обратил внимания на недовольство стражника.

— Тут лачуга. заброшенная зим двадцать стоит. Там это. ну, плачет кое-кто. Третья ночь вот пошла.

— А чего раньше молчал? — спросил Балаж.

Старик почесал лысину, бестолково помотал головой и затараторил:

— Явился, значит, отшельник какой-то и засел в лачуге. Сначала тишайший был, будто подыхать собрался. Потом как забубнил по ночам! Я и решил заглянуть, живу-то недалече. А он мне как протянул два золотых! Иди, грит, найди моего сына. Он в Чизмеград либо ужо пришел, либо вот-вот наведается, уж больно я по нему истосковался. Конечно, никакого сына я не искал. В трактире гульнул, а остальное бабка отняла, чтобы не пропил. Но бродяга приставучий оказался: застращал меня, мол, сын придет и в болото утащит. Помогите, добрые паны. Уж которую ночь, курва, спать из-за него не могу!

— Золотом отдашь, — Яков сверкнул желтыми зубами. — Не верю я, что бабка все стащила. Небось, всю харю ей размазал за монетки-то?

— Но ведь служба у вас.

— Что — служба? — Яков выпятил грудь и вплотную подошел к старику. — Может, сказать отшельнику, куда золотишко-то ушло?

Дед прижал руки к голове и совсем по-детски всхлипнул. Судя по обуви — гордости и главному «документу» гражданина Чизмеграда — он был порядочным трудягой и заслуживал право пользоваться благами города.

— Яков, отстань от честного человека! — заговорил Балаж. — Сапоги забойщика! Он свой горб в шахтах заработал. Давай лучше глянем, кто там по ночам хнычет.

Яков промолчал. Стражники последовали за согбенным стариком, который на удивление быстро пересек площадь и юркнул в переплетение нескольких плотно стоящих друг к другу хибар.

— Сболтнешь кому — все пальцы переломаю, понял? — зло прошептал Яков.