Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты

— И у кого ты ее потребуешь? — со смехом спросил Мак-Дональд.

— У короля, — ответила вдова, — пусть даже мне придется пешком дойти до Эдинбурга, чтобы добиться ее!

— В таком случае, матушка, поскольку путь этот долгий, — произнес Мак-Дональд, — мне следует вас подковать, чтобы вам было удобнее его проделать.

И в самом деле, он вызвал кузнеца и приказал ему гвоздями прибить башмаки вдовы к ее ступням, подобно тому, как прибивают подковы к копытам лошади.

Но у вдовы слова не расходились с делом. Стоило ей оправиться от полученных увечий, она, как и говорила, пешком отправилась в путь и, добравшись в конце концов до Эдинбурга, бросилась к ногам короля и рассказала ему о том, что ей пришлось претерпеть. Вознегодовав, Яков I приказал схватить Мак-Дональда, а заодно и дюжину самых отчаянных его сообщников; затем, распорядившись подковать разбойников, он на три дня выставил их на всеобщее обозрение на городской площади, а на четвертый день приказал обезглавить.

Дворяне рукоплескали двум этим казням, коснувшимся тех, кто стоял в обществе выше и ниже, чем они сами. Но вскоре настал и их черед. В Шотландии в то время было столько же королей, сколько там было знатных лендлордов, и правосудие в своих владениях каждый отправлял на собственный лад. Яков I заявил, что отныне в Шотландии есть только один король и только одно правосудие и все должны с этим смириться. Некоторые из самых знатных лендлордов взбунтовались. Он привлек их к суду и конфисковал принадлежавшие им поместья. Среди этих бунтовщиков оказался и сэр Роберт Грэхем.

То был храбрый и честолюбивый дворянин, подвергшийся довольно долгому тюремному заключению и потому питавший глубокую ненависть к королю. Решив отомстить за обиду, он привлек на свою сторону графа Атолла и его сына, сэра Роберта Стюарта, которому пообещал трон Шотландии; затем, обретя уверенность в том, что у него есть сообщники в ближайшем окружении короля, он удалился в Хайленд и оттуда, отрекшись от своей клятвы верности, отправил вызов королю. Король объявил награду за голову Грэхема, после чего не обращал более никакого внимания на этого мятежника, воспринимая его как безумца.

Близилось Рождество, и Яков I избрал этот день для того, чтобы устроить грандиозный праздник в городе Перте. Так что он отправился туда в сопровождении целой толпы менестрелей и скоморохов, отдав их под начало рыцаря по имени сэр Александр, чрезвычайно сведущего в поэзии трубадуров и по этой причине прозванного Королем Любви. Когда кортеж приблизился к реке Эрн, в тот самый момент, когда Яков I намеревался ступить на паром, чтобы переправиться через нее, какая-то старуха, стоявшая на другом берегу, крикнула королю:

— Милорд король, если вы пересечете эту реку, живым вам назад не вернуться!

При этих словах Яков I остановился на миг, а затем, повернувшись к своему фавориту, Королю Любви, произнес:

— Ну что, сэр Александр, слышали, что предвестила нам эта женщина?

— Да, государь, — ответил рыцарь, — и на вашем месте я повернул бы назад, ибо существует пророчество, что в нынешнем году в Шотландии будет убит король.

— Полноте! — промолвил Яков I. — Пророчество это касается вас в той же мере, что и меня: разве мы с вами не оба короли?! Ну а коли так, то, поскольку у меня нет желания поворачивать назад ради вас, я приказываю вам не поворачивать назад ради меня.

С этими словами король запрыгнул на паром и дал перевозчику приказ доставить его на другой берег; в тот же вечер, прибыв в Перт, он расположился в аббатстве Черных монахов; что же касается его телохранителей, то, поскольку в монастыре для них не нашлось места, они расселились в домах местных жителей.

Празднование Рождества прошло без всяких происшествий, а так как королю чрезвычайно понравилось в Перте, он решил продлить свое пребывание в этом городе. Время проходило в охотах, в прогулках верхом и играх; король особенно хорошо умел играть в мяч, и обширный двор, посыпанный песком, являл собой превосходную площадку для подобного занятия; однако на одном из краев этого двора находилось окно подвала, куда, к великой досаде короля, каким-то роковым образом то и дело попадал мяч и откуда его каждый раз приходилось с большим трудом извлекать. И потому однажды, раздраженный этими неприятными задержками, которые без конца повторялись, король приказал вызвать каменщиков и заложить окно подвала.