Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты

Прошло два дня, и 20 февраля 1437 года, после очередной партии игры в мяч, устроенной, как обычно, в полдень, король коротал вечер вместе со своими придворными дамами и кавалерами, распевая песни, музицируя и играя в шахматы. Мало-помалу те, кто разместился вне аббатства, разошлись. Граф Атолл и его сын, сэр Роберт Стюарт, которому Грэхем пообещал трон Шотландии, удалились последними. Оставшись с дамами, Яков I стоял у камина, весело болтая и рассказывая всевозможные нелепости, как вдруг в комнату вошел слуга и доложил, что старуха, которую король видел на берегу реки Эрн, просит разрешения поговорить с ним. Яков I велел передать ей, что час уже чересчур поздний и ей лучше прийти снова на следующее утро.

Лакей вышел, чтобы передать ей этот ответ, как вдруг во внутренних галереях аббатства раздался сильный шум и послышалось нечто вроде бряцания мечей; одновременно в окнах отразились снопы света. Король бросился к двери и увидел отряд вооруженных людей с факелами в руках. Внезапно ему пришло в голову, что Хайленд находится совсем близко, и он воскликнул:

— Я погиб, это Грэхем!

Выйти через дверь было невозможно: это означало бы идти навстречу убийцам. Король хотел было выбраться через окна, но они были зарешечены снаружи. И тут ему вспомнилось, что, когда он ходил по комнате, порой раздавался такой звук, словно под полом был пустота; и, в то время как придворные дамы королевы изо всех сил подпирали дверь, а одна из них, Кэтрин Дуглас, просунула сквозь скобы собственную руку взамен железного засова, не оказавшегося на месте, король, пользуясь каминными щипцами, сумел поднять одну из половиц и проскользнул в подземелье, в котором он почти сразу распознал тот самый подвал, куда без конца скатывались мячи, и окно которого за два дня перед тем по его приказу было заложено. Если бы окно осталось открытым, Якову I удалось бы спастись.

Едва королева привела в порядок половицы, заговорщики стали ломиться в дверь. Ну а поскольку дверной замок и засов были похищены, удерживала ее лишь рука Кэтрин Дуглас; однако то была чересчур слабая преграда: рука благородной девицы почти сразу же оказалась сломана, и заговорщики, вооруженные кинжалами и мечами, устремились в комнату, опрокидывая и раня всех, кто преграждал им путь. Один из них намеревался нанести удар королеве, но сын сэра Грэхема остановил руку убийцы, сказав:

— Нам нет дела до королевы; поищем лучше короля!

И действительно, они стали обшаривать все углы и закоулки комнаты, но безуспешно, и уже намеревались покинуть ее, чтобы продолжить поиски в остальной части аббатства, как вдруг один из заговорщиков, по имени Холл, подвернул ногу на плохо укрепленной половице; он нагнулся, поднял ее и обнаружил вход в подвал. Опустив туда факел, он при его свете увидел короля, стоявшего у стены, и с издевкой воскликнул:

— Ну вот, господа, я нашел невесту, которую мы искали весь вечер!

С этими словами он спрыгнул в подвал, и следом за ним туда поспешил спуститься его брат. С кинжалами в руках они бросились на короля, однако Яков I обладал недюжинной силой и, хотя и был безоружен, одолел их одного за другим, но при этом страшно повредил себе руки, пытаясь отнять у своих противников кинжалы. Он уже разоружил одного из них и, по всей вероятности, вскоре поступил бы так же и с другим, как вдруг сэр Роберт Грэхем, прибежав на призыв Холла, с мечом в руке в свой черед спрыгнул в подвал. Увидев перед собой своего смертельного врага и сознавая, что всякое сопротивление бесполезно, Яков I попросил даровать ему пощаду или хотя бы дать ему время исповедаться священнику.

— Ты никому не давал пощады, — ответил ему Грэхем, — и тебе не будет пощады; что же касается исповедника, то не видать тебе иного, кроме этого меча!

С этими словами он пронзил его мечом насквозь, но поскольку, несмотря на это чудовищное ранение, Яков I привстал на колено, братья Холлы добили его шестнадцатью кинжальными ударами.

Убийцы укрылись в горах, но королева преследовала их там с таким упорством, что в большинстве своем они были схвачены и испустили дух в разгар самых жестоких пыток. Плоть Грэхема кромсали щипцами, прервав эту казнь лишь для того, чтобы на глазах у несчастного обезглавить его сына; затем снова принялись за него, продолжив кусок за куском вырывать из тела мясо, пока не обнажились кости и он не испустил дух.

Сэр Роберт Стюарт, которому был обещан трон, подвергся той же казни, что и Грэхем, и умер, как и он, после мучительной агонии, длившейся целый день.

Что же касается графа Атолла, то, приняв во внимание его преклонные года, над стариком сжалились и ограничились тем, что обезглавили его.

II