Медицина Средневековья: жить или умереть [Литрес]

Странствующий поэт ибн Джубайр (1145–1217) так описывал устройство специального отделения в каирской больнице аль-Насири: «Третье [здание], что примыкает [к двум другим], – большое помещение из нескольких комнат с окнами в железе; оно служит местом заточения для безумных. Там работают люди, что ежедневно осматривают их [пациентов] и дают им то, что им нужно»[309]. Зарешеченные окна были не единственной мерой безопасности. Тут и там источники упоминают, что пациентов бимаристанов часто заковывали в цепи, чтобы они никому не навредили. Неясно, впрочем, постоянно ли их держали в цепях или только в периоды помутнения рассудка. Несмотря на ограничения, бимаристан не был аналогом тюрьмы: пациентов непременно лечили. Терапия строилась на галеновских принципах. Причины болезней врачи видели в нарушении баланса гуморов пациента и старались восстановить его. Установив темперамент больного, врачи назначали ему особую диету и лекарства. В лекарственные формуляры больниц, то есть в списки применяемых там средств, иногда включали особые «психиатрические» разделы. Формуляр Al-Dustūr al-Bīmāristānī, составленный в конце XII века для одной из каирских больниц, упоминает средства от «мании» (al-junūn al-sabī), «иллюзий» и дурных снов[310]. Для меланхоликов (mamrūrīn) готовили целый комплекс лекарств. Отдельные медикаменты применяли при «общей» меланхолии, «меланхолическом помешательстве» (al-wuswās al-sawdāwī) и излишнем накоплении черной желчи: видимо, физиологический процесс рассматривали отдельно.

Некоторые пациенты проводили в больнице долгие годы. О таком человеке арабскому писателю Абу Али аль-Мухассину ат-Танухи (939–994) рассказал его собеседник-врач[311]. Лекарь несколько лет обучался медицине в бимаристане Басры. Там он приметил одного из пациентов, молодого человека из чиновничьей семьи. Тот явно страдал от меланхолии. Тем не менее он обладал широким кругозором, а в минуты просветления писал стихи. Он черпал вдохновение даже в мелких деталях больничной жизни. Как-то раз меланхолик увидел, как на кухне готовят варенье из розовых лепестков. В тот же день юноша написал стихотворение. Он сравнил цветы, отдающие на огне свой тонкий аромат тем, кто их сорвал, с сердцем влюбленного: пылая от любви, оно сгорает. Быть может, в бимаристан юношу привела именно неразделенная страсть. Так или иначе, спустя несколько лет пациенту стало лучше. Но врачи не отправили его домой: его сделали работником больницы, чтобы он все время оставался на глазах у лекарей. Лишь через некоторое время он, видимо, смог покинуть бимаристан.

Сложно сказать, сколько пациентов могли принимать «психиатрические отделения» бимаристанов. Судя по всему, не очень много. В крупнейших комплексах, например, в больнице аль-Мансури в Каире, одновременно находились несколько десятков пациентов. Можно предположить, что людей с ментальными расстройствами в огромном городе было намного больше. Вероятно, кто-то из них приходил к врачам на прием, но не жил в больнице постоянно. Но, скорее всего, большая часть людей, столкнувшись с такими проблемами, вообще не получали медицинской помощи. При этом иногда пациентами бимаристанов оказывались люди со вполне стабильной психикой. В арабских средневековых источниках довольно часто встречаются сюжеты о тех, кто оказался в «психиатрической» палате по навету недоброжелателей. Об этом часто писали путешественники, сходив на экскурсию в бимаристан какого-либо большого города. Один из собеседников историка аль-Макризи (1364–1442) рассказывал, что однажды увидел в такой палате ухоженного и прекрасно одетого юношу. Он полюбопытствовал, как тот оказался среди безумцев. В ответ узник прочитал небольшое стихотворение о тяжелых временах и превратностях судьбы[312]. О похожем случае сообщал и другой знакомый аль-Макризи: разница лишь в том, что во время разговора знаток поэзии находился в цепях, как и его соседи по палате. Мы не знаем, насколько правдивы эти рассказы, но они вполне могут быть отголосками реальных случаев. Видимо, жизненные неудачи действительно могли обречь явно обеспеченного и образованного человека на заключение в больничных стенах.