Медиум с Саутгемптон-роу

– Я не могу сказать тебе.

У Томаса уже вертелся на языке вопрос насчет Чарльза Войси, но в последний момент он вспомнил, что Джек ничего знает о заговоре в Уайтчепеле и что для его же безопасности лучше ему оставаться в неведении. Или не лучше? Он внимательно посмотрел на Рэдли, сидящего напротив него за столиком с кружкой в руках: его лицо еще сохранило массу обаяния и некоторого простодушия, которые Питт подметил в нем с первых дней их знакомства. Джек обладал житейской мудростью в том, что касалось обычаев и нравов высшего общества, но сохранил наивную неискушенность к более темным сторонам светской жизни, не ведая о жесткости извращенных умов и замыслов. Эгоистическая праздность и легкомысленные измены на приемах в загородных домах казались легкими слабостями в сравнении с теми пороками, с которыми доводилось сталкиваться Томасу. Будут ли знания об этом более серьезной защитой? Или более серьезной опасностью? Если Войси заподозрит, что Джеку известно о его лидерском положении в «Узком круге», то Рэдли может стать очередным кандидатом на устранение!

Однако, если Джек так ничего и не узнает, не лишит ли его Питт защиты против соблазнов этого извращенного интеллекта? Разве его свояк не является рядовым кандидатом от либералов? Или его пытаются обезоружить для нанесения очередного удара Томасу? Порочное предложение могло стать безгранично более привлекательным, чем поражение.

Или, возможно, это чисто случайное совпадение и Питт порождает своих собственных демонов?

Отъехав назад на стуле, полицейский встал, допивая последний глоток сидра, и поставил кружку на стол.

– Пора двигаться. Нам обоим предстоит неблизкий путь домой, а на мостах поздним вечером слишком оживленное движение. Не забывай о Роуз Серраколд.

– Так ты полагаешь, Томас, что она убила ту женщину? – Джек тоже поднялся из-за стола, оставив недопитую кружку эля.

Они протиснулись через заполненный людьми зал к выходу из паба и вышли на улицу, уже окутанную ночной тьмой, а Питт все хранил молчание.

– Либо она, либо генерал Кингсли, либо третий клиент, чья личность нам пока не известна, – наконец ответил полицейский.

– Тогда это наверняка третий неизвестный, – мгновенно отозвался его спутник. – Станет ли порядочный, честный человек скрывать свою личность из-за какого-то необычного увлечения, пусть немного глупого и даже вызывающего презрение, но совершенно пристойного и далекого от какого-то преступного умысла? – с воодушевлением произнес он. – Дело тут, очевидно, нечисто! По всей вероятности, он-то и дождался ухода других клиентов и проскользнул обратно в дом, чтобы разобраться с ней. Может, она занималась шантажом, и он убил ее, чтобы она не выдала его тайну. И придумал отличный способ для сокрытия тайных визитов, посещая ее сеансы вместе с другими клиентами. Можно легко изобразить интерес к заупокойной жизни какого-нибудь прапрадеда или любого другого предка. Глупо, но невинно.

– Очевидно, его не интересовали какие-то конкретные предки. Он производил впечатление скептика, – возразил Томас.

– Ну, тогда еще лучше. Он стремился дискредитировать ее, доказав, что она жульничает. И это могло быть совсем нетрудно. Но сам факт, что он не разоблачил ее, предполагает наличие другого мотива.

– Возможно, – согласился Питт, когда они проходили мимо очередного уличного фонаря.

С реки долетали порывы слегка усилившегося ветра – он игриво гонял по тротуару помятые страницы старых газет, то швыряя их на мостовую, то оставляя в покое, загнав в укромные уголки. У дверей маячили нищие: им пока рано было искать местечко для ночлега. Уличная женщина зазывно поглядывала на прохожих в надежде подцепить богатого клиента. Томас и Джек шли рядом, приближаясь к мосту, а от воды уже потянуло кисловатым болотистым запахом.

* * *

В ту ночь Питт долго не мог заснуть и спал очень плохо. Тишина дома давила на него какой-то тревожной опустошенностью. Он проснулся поздно с головной болью и уже сидел за кухонным столом, когда услышал звонок в дверь. Медленно поднявшись, полицейский в одних носках направился к двери.

На крыльце стоял Телман с каким-то замороженным видом, хотя утро выдалось теплым и легкие облачка уже рассеивались. К середине дня солнце опять должно было нещадно жарить.

– Что случилось? – спросил Томас, отступая назад с гостеприимным жестом. – Судя по вашему лицу, ничего хорошего.

Озабоченно нахмурившись и сурово поджав губы, Сэмюэль с мрачным видом вошел в прихожую и огляделся с блеснувшей во взгляде надеждой, видно, забыв, что Грейси там сейчас быть не могло. Он выглядел несчастным и каким-то безмерно одиноким.

Питт последовал за ним на кухню.

– Так что случилось? – повторил он, когда Телман прошел к дальней стороне стола и сел, не заметив чайник и даже не взглянув на кексы и печенье.