Медленное пламя

— Фотографии, где вы втроем с лошадью, — продолжил он. — Это случилось после того, как я показал ему кольцо, которое мы с Марго выбрали для тебя. Мы заключили договор, Джонни и я. Никогда больше, Адди.

Я посмотрела на него.

— О чем ты?

— В тот день с вашей мамой, когда вы были детьми. Пластиковые сандалии. Стрижки на дому.

Мне хотелось улыбнуться, потому что я вспомнила те фотографии.

И тот день.

Мы были счастливы.

— Вы с сестрой никогда больше не будете страдать, Аделина. Никогда больше, черт возьми.

О, Боже.

Мой мужчина.

— Тоби, — тихо сказала я.

— Никогда больше, Адди. Особенно от рук этого проклятого человека.

— Мы были счастливы.

— Чушь собачья.

— Теперь я миллионер, — напомнила я.

Ну… чутка.

Делал ли один миллион вас миллионером?

Я не спросила об этом Тоби.

Хотя еще не закончила говорить.

Но Тоби опередил меня.

— Ты была миллионером, когда вошла туда, Аделина. Мое кольцо, моя кровать, наш ребенок, наши деньги.

Я втянула в себя воздух.

— Но это сейчас, — сказал Тоби. — Полгода назад ты не могла позволить себе купить своему ребенку подарки на Рождество.

— Я и говорю, что сейчас я миллионер, но это не отменяет того, что я сказала на Рождество. И этому научила меня моя мама. Ты, наш ребенок, наша собака, наша кровать, и теперь… наша кошка — со мной все в порядке. Так было всегда. Все, что мне было нужно, это мама и Иззи. Потом Брукс. — Я протянула руку и обхватила его бедро. — Я всегда была богата, Тоби. Знаешь, о чем спрашивала мама, когда мы по воскресеньям устраивали себе процедуры по уходу за лицом, сидели под звездами или ели чечевицу, приготовленную по какому-нибудь ее безумному, но вкусному рецепту, смеялись и были счастливы?

— О чем она спрашивала?

— «Интересно, чем занимаются бедняки»?

Его ладонь накрыла мою руку и сжала ее.

— В этом была вся Дафна, — сказала я тихо. — А я и есть Дафна. И у меня есть Брукс и ты, Иззи, Джонни, Марго, Дэйв. Думаешь, мне может что-нибудь причинить боль? Думаешь, Дафна когда-нибудь позволяла ему по-настоящему причинить мне боль? Я выросла самой богатой девочкой в мире. И с тех пор ничего не изменилось.

— Гранит и сталь, — пробормотал он.

Я не была уверена, что поняла его.

Но все равно сказала:

— Да.

Он повел машину дальше.

Через некоторое время я перевела взгляд вперед.

Но руку не убрала.

Наступило долгое молчание.

Тоби прервал его, сказав:

— Если он или его жена сделают попытку, ты его примешь?

— Я поговорю с Иззи и Марго, а потом с тобой и приму решение.

— Хорошо, детка.

Мы снова поехали в молчании.

На этот раз его нарушила я.

— Спасибо, что поехал со мной, дорогой.

Он крепко сжал мою руку.

— Заткнись, Леденец.

Я смотрела в лобовое стекло.

И улыбнулась.

Тоби

Две недели и один день спустя…

Женщины сидели, сбившись в кучку: две белокурые головы, которые могли отличить только их любимые мужчины, голова со стильной черной прической и голова, покрытая шелковым платком.

Мужчины не сидели.

Все они стояли в ряд, прислонившись плечами к стене и скрестив руки на груди.

Джонни, Дэйв, Тоби и Чарли.

Брукс был снаружи с шестнадцатилетней девушкой по имени Лорен, в которую он влюбился, когда время от времени проводил с ней эти последние три месяца.

Из мобильного Иззи, лежащего на кофейном столике Марго и Дэйва и не видимого из-за нависших над ним женщин, раздавались гудки по громкой связи.

— Алло? Да? Это Элиза и Аделина? — ответил женский голос.

Голос звучал нервно.

Дерьмо.

— Да, эм… Фонда, это я и Адди, — ответила Иззи.

Дерьмо.

— Хорошо, ладно, ну… привет.

— Привет, — сказала Из.

— Привет, — сказала Адди.

— Ладно, ну, мы, правда, не ожидали… то есть, на прошлой неделе адвокаты сообщили нам, что вы хотите связаться с нами, так что время у нас было. Но мы абсолютно не ожидали… я имею в виду, это такой сюрприз, мы…. — она перестала тараторить и заявила: — Мы очень рады вашему звонку. Ваш отец очень рад, что вы, девочки, позвонили.

Рык подступил к горлу Тоби.

Волосы Адди заскользили по ее спине, когда она оглянулась на него через плечо.

«Люблю тебя, — произнесла она одними губами. — Все нормально».

Он хмыкнул.

При этом Фонда сказала:

— Он… надеюсь, вы можете представить, как он нервничает. Его даже нет в комнате, вот как он напуган.

— Мы тоже нервничаем, — сказала Адди.

— Я не знаю, что сказать, — призналась Фонда. — Я ни в коем случае не хочу вас обидеть, девочки. Было бы плохо, если бы я сказала что-нибудь глупое и ненамеренно…

Она замолчала, а затем тут же начала снова:

— Но, ну, Харли… он потерялся. С тех пор, как я встретила его, он просто потерялся. Потерялся без вас. Потерялся без вашей мамы. Даже со мной он… я не уверена, ну, Боже, это так тяжело.

— Просто говорите, что хотите сказать, Фонда, — мягко попросила Иззи.