Медленное пламя

Его брови сошлись вместе.

— Когда мы дойдем до конца, и если этот придурок и дальше останется придурком, я усыновлю Брукса.

О, боже.

Срань господня.

О, боже.

Я не могла дышать.

— Адди?

Одной рукой я замахала между нами, другой схватилась за горло, потому что мне было так чертовски больно, что я не могла сделать вдох.

Тоби обеими ладонями сжал мою челюсть, приблизив ко мне лицо, и потребовал:

— Аделина, какого хрена?

— Ты любишь его, — прохрипела я.

Его брови снова сошлись вместе, но на этот раз не озадаченно, а сердито.

— Да, я люблю его. Иисусе, Адди, я купил ему чертову кроватку и пеленальный столик. Я подумывал обустроить у себя место для игры в покер. Я не смогу этого сделать, имея только одну дополнительную спальню и ребенка, которому нужно где-то спать.

О, боже.

Срань господня.

О, боже.

Моя голова склонилась сама по себе, а затем прижалась к груди Тоби.

— Иисусе, Адди, — повторил он шепотом.

Я увидела, как упала первая слеза и темной точкой отметила мои джинсы.

Мои плечи вздымались от усилий сдержать поток влаги.

— Иисусе, детка, — сказал Тоби тихо.

Потом я оказалась в его объятиях, и мы вышли из ванной, Тоби лег на кровать, опершись спиной на изголовье, а я крепко прижалась к его груди.

Однажды он уже относил меня вот так в кровать, когда Перри разорвал меня на части.

И будь я проклята, если это не повторилось несколько месяцев спустя, после того как Тоби снова собрал меня воедино.

Проклятье.

Я не могла остановиться.

Уткнувшись лицом ему в шею, я рыдала.

— Адди, милая, — проворковал он, — ты испортишь макияж.

— П-п-плевать, — провыла я.

— Ладно, — пробормотал он, держа меня одной рукой, а другой запуская пальцы в мои волосы.

— Я-я-я попробую с Перри только раз, на Рождество. Если он не возьмет трубку и не перезвонит, я с ним покончу.

— Хорошо, Адди.

— У-у него есть отец. Пусть не родной. Но у Брукса есть отец.

— Да.

От этого простого ответа мое тело болезненно содрогнулось, и я глубже зарылась в его шею и заплакала сильнее.

— В этом нет ничего особенного, милая. Его несложно любить, — успокаивающе пробормотал Тоби.

Эти слова заставили меня вскинуть голову и уставиться на Тоби.

— Да? Тогда, где его отец?

— Ладно, детка.

— Перри никогда не кормил его завтраком.

— Ладно.

— Перри никогда не раскладывал коляску.

— Ладно.

— Перри никогда не давал ему попробовать шоколадно-карамельные кешью.

Тоби прижал мое лицо к своей шее и проворковал:

— Ладно, детка. Хорошо, Адди. Просто успокойся и выплачься. Да, милая?

У меня раз пятнадцать перехватывало дыхание, пока я втягивала его, пытаясь успокоиться. Было больно, поэтому я прекратила попытки, просто ревела и, в конце концов, успокоилась.

— Лучше? — спросил Тоби, когда рыдания переросли во всхлипы.

— Да, — пробормотала я.

— Прими предложение о работе. Ближайшие несколько месяцев ты в любом случае будешь периодически жить у меня. Значит, расходы снизятся, и все наладится.

Боже, это меня так обрадовало.

По очень многим причинам.

— Ладно, — согласилась я.

— Мне стоит беспокоиться о том, что ты трепетно относишься к проживанию в доме Иззи?

— У тебя крутой дом, Тоби. И он лучше сочетается с моими аксессуарами для ванной комнаты.

Он усмехнулся и притянул меня ближе.

Я подняла голову и поймала его взгляд.

— Прости за истерику.

— Ты выпустила напряжение и, наконец, поняла серьезность моих намерений. Единственная женщина, которую я знал, чтобы так сильно любила своих детей, как ты любишь Брукса, это Марго, так что я считаю, подобная причина могла бы спровоцировать у тебя истерику.

Я кивнула, снова радуясь мудрости Тоби.

— Водостойкая тушь? — спросил он.

— Оно выдержала?

— Ты охрененно великолепна, Адди. В обычных обстоятельствах. Наряженная. Утром без макияжа. Когда принимаешь мой член. Когда кончаешь. А теперь еще и когда плачешь. Самая красивая плакса, которую я когда-либо видел.

— Заткнись, — пробормотала я, ухмыляясь.

Он ухмыльнулся в ответ, но заявил:

— Я не шучу.

Я провела рукой по его бороде, щеке, потянула за кончик и сказала:

— Я очень сильно люблю тебя, Тэлон МакХоттерсон.

— И я очень сильно люблю тебя, Леденец МакГорджесон.

Я начала смеяться медленно, затем все сильнее и сильнее, пока не хохотала до тошнотиков в его объятиях.

МакГорджесон (прим.: шутливое прозвище для кого-то великолепного).

Мой парень был забавным.

Пока я смеялась, Тоби держал меня в объятиях и улыбался.

В конце концов, нам пришлось встать, чтобы я могла убедиться, прав ли он насчет ущерба, нанесенного моему макияжу, чтобы собраться отметить мою новую работу, позвонить Иззи и поделиться новостями (также сказав ей, что мне, возможно, придется на некоторое время позаимствовать ее гардероб, и, безусловно, справиться о моем ребенке), и положить начало празднованию Рождества с новой подругой.

Так что, мы сделали все это.

Но при этом я пришла к выводу, что это второй лучший день в моей жизни.

Хотя в нем было нечто уникальное.