Медленные пули

– И все равно тебе придется поучаствовать. Мы же должны подать пример и сделать все как полагается. У тебя есть причины ненавидеть его, как и у всех нас, после того, что случилось с Кроулом. Но мы должны быть выше жажды мести. Сделать все в соответствии с процедурой, дать ему возможность изложить свою точку зрения…

Йесли осеклась, словно осознав, насколько нелепо звучат ее слова.

– Все нормально. Можешь обыскать меня и убедиться, что я без ножей.

Я должна была бы торжествовать. Но с момента его побега так много всего изменилось… Слишком много мы узнали от Мураш. Я нехорошо обошлась с Прадом. И я ощущала лишь слабое удовлетворение при мысли о том, что очередная задача выполнена и можно переходить к следующей.

Я вымылась и присоединилась к Йесли, Спраю и Сакер с их новым пленным. В той самой комнате, где мы разговаривали с Мураш. Я подумала: возможно, стоит позвать и ее, чтобы она взглянула на ситуацию со стороны. Но сейчас нас было здесь всего четверо – и Орвин. Его привязали к стулу, удвоив путы. Орвин выглядел уставшим, и на лице у него были синяки. Глаза красные, веки припухли. Похоже, ему было трудно сосредоточиться.

– Он оказал сопротивление, – сказала Сакер.

– Вижу.

– Это точно Орвин? – спросил Спрай. – Я знаю, что он называл тебя по имени, прежде чем сбежать от нас. Но всегда возможна ошибка.

– Да, – сказала я с безрадостной уверенностью. – Это он. Не существует другого человека с таким же именем, и никто не пытался выдавать себя за Орвина. Это тот самый человек, который вогнал в меня медленную пулю, нацелил ее в сердце и бросил меня умирать.

– Ты собираешься опровергать ее слова? – спросила Йесли.

Орвину было непросто ответить. Шевельнув губами, он выплюнул сгусток крови и выбитый зуб:

– А смысл?

– Не стоит сейчас испытывать наше терпение, – сказал Спрай.

– Ну ладно. – Орвин вздохнул, словно сдаваясь. – Я встречал эту женщину во время войны. Было ли уже объявлено перемирие, не имеет значения. Мы находились на поле боя, отрезанные от центральной власти. Она забрела в мой сектор. Я задержал ее и допросил – рутинные вопросы, – а потом нам пришлось уйти.

– Врешь, скотина!

Орвин вяло пожал плечами:

– Докажи.

– Скар не обязана ничего доказывать, – сказал Спрай. – Она предупреждала нас, что ты опасен, и ты продемонстрировал это, когда убил Кроула.

Орвин улыбнулся:

– Значит, теперь она называет себя Скар? Мне жаль, что с Кроулом так получилось. Но мне ничего другого не оставалось. Мне грозил суд Линча.

– Кстати, о том месиве, которое автохирург оставил от Кроула, когда пытался его прооперировать, – сказала Йесли. – Почему бы нам не сделать тебя следующим подопытным? Тебе, похоже, не помешала бы хирургическая помощь.

– Если вы хотите меня прикончить, я могу предложить более быстрые и легкие способы.

– Так ты этого хочешь? – спросила Сакер. – Казни? Мы можем это устроить, не сомневайся. Нам всем будет проще – не придется делиться с тобой ресурсами.

– Тогда поздравляю. Своей смертью я выиграю для вас несколько дней. – Орвин заставил свои опухшие глаза открыться шире, в насмешливом удивлении. – О, вы думали, я не знаю о состоянии корабля? Вы думали, я совсем глуп и не понимаю, что нас здесь ждет медленная смерть, когда системы корабля начнут отказывать одна за другой? Что помощи ждать не приходится? Что милосерднее всего для всех нас – оставаться в гибернации до тех самых пор, пока проржавевший корабль не развалится вокруг наших заледеневших тел?

– Мы намерены исправить это, – сказала Йесли. – У нас есть план. Корабль поврежден, это правда. Он теряет память с каждым днем и каждым часом. Но он все еще способен поддерживать нашу жизнь, и Прад сказал, что мы, возможно, все еще в состоянии совершить прыжок и достичь другой солнечной системы. У нас даже есть план по сохранению жизненно важных частей памяти. Я говорю тебе это потому, что мы не собираемся умирать и ты своей смертью не окажешь нам услуги.

– Независимо от твоей вины, – сказал Спрай, – мы не можем позволить себе терять лишнюю пару рук. Нас ждет работа, невообразимо тяжелая работа, и ее много.

– Значит, лучшее, на что я могу надеяться, – это каторжные работы? – Орвин рассмеялся и снова выплюнул кровь и зуб. – Думаете, вы сумеете заставить меня делать то, чего я делать не хочу?

– Я сумею, – сказала я.

Орвин посмотрел на членов Троицы.

– Что ж, Скар – давайте будем звать ее так, – возможно, права. Если вы действительно не хотите терять пару рук, держите ее подальше от меня. Мне кажется, что ее в первую очередь волнует не правосудие.

– Я лучше тебя, – сказала я. – Была лучше тебя на войне и остаюсь лучше тебя сейчас.