Медная перчатка

– Очень давно. Может, с того самого момента, когда я покинул пещеру.

– Почему ты ничего не рассказал мне?

Аластер оглянулся, точно прикидывая, мог ли элементаль их подслушать.

– Какой в этом смысл? – наконец сказал он. – Я подумал, что тебе лучше ни о чем не знать. И было бы лучше, если бы ты так никогда ни о чем и не узнал. Но давай прекратим этот разговор.

– Ты злишься на меня? – тихо спросил Колл.

– За то, что случилось в подвале? – спросил Аластер. – Нет, я злюсь на себя. Я подозревал, что мастер Джозеф связался с тобой, боялся, что он успел что-то тебе наплести. Я подумал, что, если ты все узнаешь, тебя могут завлечь обещаниями могущества. А когда он начал мне писать, я испугался того, что он хотел с тобой сделать. Но не учел, как сильно ты сам был напуган.

– Я боялся, что по-настоящему тебя ранил. – Колл привалился головой к податливой изнанке бока элементаля. Бурлящий в крови адреналин весь выгорел, оставив страшную усталость. – Я боялся, что я такой же монстр, как…

– Я в порядке, – поспешил заверить его Аластер. – Все хорошо, Коллам. Люди не затевают войны из-за того, что кто-то вышел из себя или потерял контроль над своей магией.

Коллам искренне сомневался на этот счет, но он слишком устал, чтобы спорить.

– Ты не должен был приходить в гробницу, Коллам, ты ведь это понимаешь? Ты должен был позволить мне самому все уладить. Если бы Джозефу удалось совершить то, что он планировал… кто знает, что он мог с тобой сделать. – Аластер передернулся.

– Догадываюсь, – сказал Колл. Если бы его душу перенесли назад в тело Константина, возможно, память о его жизни в качестве Коллама была бы стерта, и чем дольше он об этом думал, тем отчетливее понимал, что это было бы куда хуже и страшней смерти.

Но полет все продолжался, и нахлынувшая на него усталость становилась уже совсем невыносимой. Он вспомнил Аарона, как тот применил магию хаоса против Автомотонеса.

«Я всего лишь на секунду закрою глаза», – пообещал он себе.

Очнулся Колл оттого, что его обнимали чьи-то руки и они куда-то двигались. Кто-то нес его, догадался Колл, по знакомым окрестностям Магистериума. Он осторожно приоткрыл один глаз, чтобы осмотреться.

И тут же сощурился от яркого луча утреннего солнца. Должно быть, решил он, было время завтрака. Позади них верхом на крупных воздушных элементалях летели мастер Норт и мастер Рокмэйпл. Лица обоих были суровы и непреклонны. Хэвок, Тамара, Аарон и Джаспер следовали за мастером Руфусом по тропе, ведущей к одним из врат в Магистериум. За ними шел Аластер, неся на руках Колла, чего он не делал с тех пор, когда Колл был еще совсем маленьким.

Рюкзак! Колл не успел запаниковать, когда увидел рюкзак за плечом отца. Из груди вырвался вздох облегчения.

– Хочешь, чтобы я тебя опустил? – тихим голосом спросил Аластер.

Колл ничего не ответил. С одной стороны, он хотел, чтобы его поставили на землю на его несовершенные ноги. С другой – думал о том, что это, скорее всего, последний раз, когда отец несет его на руках.

Камни закончились у полоски травы перед внешней стеной Магистериума. Они остановились перед двухстворчатыми медными дверями, выкованными таким образом, что на поверхности остались завитки и полоски, похожие на язычки пламени.

Над дверью шла надпись: «ТОТ, КТО НЕ ЗНАЕТ ЛЮБВИ, НЕ ЗНАЕТ НИЧЕГО».

Колл глубоко вдохнул.

– О да, – пробормотал он.

Отец опустил его на землю, и ногу прошила привычная боль. Аластер передал ему рюкзак, и Колл закинул его за плечо.

– Я никогда не видела этих дверей, – заметила Тамара.

– Это вход в Магистериум для членов Ассамблеи, – пояснил мастер Руфус. – Мне и в голову не могло прийти, что кому-нибудь из вас когда-нибудь придется зайти через них.

За все время своего пребывания в Магистериуме Колл успел пережить множество связанных с ним эмоций. Началось все со страха, затем школа стала напоминать ему дом, позже превратилась в убежище от отца, а теперь она вновь стала местом, где он не мог чувствовать себя в безопасности.

Может, Аластер был все-таки прав. Насчет всего.

Мастер Руфус стукнул своим браслетом по дверям, и они отворились. Открывшийся за ними коридор не был похож ни на один из коридоров Магистериума, с их неровными каменными стенами и утрамбованным множеством ног земляным полом. Этот коридор был полностью отделан полированной медью, и через каждые несколько шагов на стенах был обозначен символ одной из стихий – воздух и металл, огонь и вода, земля и хаос, – а под ним бежала надпись на латыни.

Руфус остановился у стены, причем внешне эта часть ничем не отличалась от любой другой, и стукнул по ней браслетом. Металлическая пластина размером со створку двери скользнула вглубь, открыв за собой комнату, совершенно пустую, если не считать длинной каменной скамейки, протянувшейся вдоль стен.

– Ждите здесь, – сказал он. – Мастер Норт и мастер Рокмэйпл скоро вернутся, чтобы проводить вас в зал заседаний. Члены Ассамблеи сейчас собираются там, чтобы принять решение о вашей дальнейшей участи.