Медная пуговица. Кукла госпожи Барк

Я взглянул на генерала. Лицо его было непроницаемо. Он молча показал посетителю на стул.

Перед нами в почтительной позе стоял небольшого роста китаец с гоминдановским значком на груди, один глаз у него, очевидно, был подбит и тщательно забинтован. Он изящно поклонился и сел возле нас.

— Вы — господин Го Жу–цин? — спросил генерал.

— К вашим услугам! — садясь на стул, ответил гость.

— Черт побери этого сержанта, теперь я вижу, что он действительно был пьян, — обращаясь ко мне, сказал по–русски генерал. Потом, как бы спохватившись, он по–английски спросил китайца: — Вы говорите по–русски?

— К сожалению, нет, ваше превосходительство, только по–английски.

— Очень жаль! Я довольно прилично понимаю англичан, но говорю на их языке с трудом. Попрошу вас вести беседу с господином полковником, я же буду только задавать вопросы, — подбирая слова и слегка запинаясь, сказал генерал.

Даже я, хорошо знавший генерала, чуть было не поверил в его слабое знакомство с английским языком, так мастерски, неуверенно и затрудняясь, составил он свою фразу.

— Пожалуйста, пожалуйста! — прижимая руки к груди, согласился гость и, уже глядя на меня, начал свой рассказ.

— Позавчера утром, когда я готовился к приему записавшихся клиентов, в квартиру неожиданно зашел русский солдат, доложивший ведущему запись слуге, что ему нужно срочно поговорить со мной. Заметив, что солдат нетрезв и от него сильно пахнет вином, слуга попытался назначить посещение на следующий день… но пьяный стал шуметь, требовать немедленного сеанса. Мой слуга хотел урезонить его, но ваш солдат отшвырнул его к стене и ворвался в кабинет, где находился я. В эту минуту я готовил инструменты к сеансу, назначенному заранее двум знатным дамам. Когда я отказал солдату в приеме, он разъярился, изломал аппаратуру и, как видите, — посетитель грустно улыбнулся, показывая на забинтованную щеку, — избил и меня. Если бы не полиция, его буйство могло быть еще ужаснее.

— Спросите его, Александр Петрович, где происходило все это? — спросил генерал.

— На улице Шапура, сорок один, в квартире, которую я занимаю уже третий год, — печально сказал китаец. — А вот и копия полицейского протокола о дебоше, произведенном вашим солдатом у меня в квартире в доме сорок один по улице Шапура, — вынимая из кармана вчетверо сложенный лист, смиренно закончил Го Жу–цин.

Тут же находилась и копия объяснения полицейского Алекпера, служащего ажаном в участке № 7.

Полицейский показал, что два дня назад у него была свадьба, на которую он пригласил сержанта Сеоева, как своего старого кунака. Никого из посторонних не было, только родственники да его начальник, раис–назмие Камал–Хан Гейдари. Го Жу–цина, о котором рассказывает сержант, не было, да и не могло быть, так как ажан Алекпер с ним незнаком. Сержант Сеоев пил много вина и араки, быстро напился и пытался в пьяном виде изображать Го Жу–цина и его фокусы, говоря, что знает эти штуки не хуже самого китайца. Часа в три или в четыре ночи он вдруг решил идти на квартиру к фокуснику, и когда его хотели отговорить и уложить спать, он, человек огромной физической силы, раскидал всех и убежал из дома Алекпера. Что было дальше, он не знает. Правдивость показаний может подтвердить присутствовавший там раис–назмие.

Ниже шла приписка: «Показания ажана Алекпера подтверждаю».

— Та–ак–с! — просматривая документ, сказал генерал. — Все верно. А спросите его, Александр Петрович, как же он говорил с Сеоевым, если он знает только один английский язык.

— Нет, я отлично говорю и по–персидски, — деликатно улыбнулся китаец, когда я перевел ему вопрос генерала, — говоря же его превосходительству «только английский», я подразумевал европейские языки.

— Так–с! — снова удрученно повторил генерал. — Узнайте у него, Александр Петрович, чего же он хочет от нас?

— Возмещения материального убытка и, главное, мне сказали сегодня в полиции, что этот солдат наговорил бог знает чего обо мне… Вплоть до того, что я шпион и русский белогвардеец… В полиции сказали, что его превосходительство заинтересовались этим и запросили сведения обо мне.

— Ладно! — перебил его генерал. — Скажите ему, что возмещение убытков — чепуха. Пьяный солдат действовал по своему, бог его знает, какому поводу и отвечать за него мы не можем… Сержант будет строго наказан, и вопрос о нем закончен. О втором, прошу извинить нас, но я обязан был запросить полицию, так как возникли было такие подозрения… Сейчас же ясно, что все это вздор… Сегодня же приму меры к ликвидации моего запроса.

Китаец вежливо улыбнулся и, низко поклонившись, бесшумно выскользнул из кабинета.

— Проводили гостя? — спросил генерал вернувшегося дежурного офицера.

— Так точно!..

— Ну–с, каков негодяй ваш хваленый Сеоев! — как только мы остались одни, закричал генерал. — В какое положение он поставил меня перед этим паршивым фокусником! Я места себе не находил, слушая о безобразиях вашего любимца…

— Да кто же знал…