Медное королевство

Нет. Это не могло быть их судьбой. Его семья, его город. Али сунул руки в мокрый песок, вода хлынула сквозь пальцы.

– Помогите мне! – Он умолял, взывая к мариду. Древние монстры уже использовали его; он знал, что за их помощь придется заплатить ужасную цену, но сейчас Али было все равно. – Пожалуйста!

Ничего. Вода оставалась тихой и безжизненной. В нем не было маридов.

Но в глубине его сознания что-то шевельнулось. Не чуждое присутствие, которого он ожидал, но знакомое и успокаивающее. Та часть Али, которая любила бродить по затопленным полям Бир-Набата и смотреть, как вода заставляет расцветать жизнь. Воспоминание о маленьком мальчике, которого мать учила плавать. Защитный инстинкт, который спас его от бесчисленных убийц.

Часть себя, которую он отрицал, сила, которая пугала его. Впервые после падения в озеро той ужасной ночью… Али принял его.

Когда обрушилась следующая волна, мир затих. Мягкий, медленный и серый. Вдруг стало неважно, что под рукой нет зульфикара, и то, что он в меньшинстве.

Потому что у Али было все остальное. Вода у его ног, похожая на смертельно опасное, разъяренное животное, расхаживающее по клетке. Влага в воздухе была густой и пьянящей, покрывая каждую поверхность. Жилы подводных потоков, которые были шипами силы и пульсирующей жизни, и источники в скалистых утесах, жаждущих разорвать свою каменную тюрьму.

Его пальцы обхватили рукоять ханджара. Вурдалаки, окружавшие его, внезапно показались ему бесплотными дымчатыми ничтожествами, Дэвы – не более того. Они были огненными, настоящими, ярко горящими.

Но огонь гаснет.

Али закричал в ночь, и влага в воздухе взорвалась вокруг него, проливаясь дождем, который зализывал его раны, успокаивая и исцеляя его избитое тело. Щелчком пальцев он поднял туман, окутавший пляж. Он услышал крик лучницы, удивленной внезапной слепотой.

Но Али не был слеп. Он бросился к своему зульфикару, выдергивая его из тела мертвеца как раз в тот момент, когда гули атаковали.

С зульфикаром в одной руке и ханджаром в другой, с каплями воды, падающими с их мокрых лезвий, он прорезал толпу нежити. Они продолжали приближаться, неумолимо, два новых гуля проталкивались через каждого, кого он обезглавил. Яростный шквал щелкающих зубов и костлявых рук, морские водоросли обвивали их разлагающиеся конечности.

Дэвы на стене над ним побежали, жар от их огненно-кровавых тел исчез. Были и другие; Али чувствовал, что к ним спешит еще одна троица, а пятеро уже в развалинах Цитадели. Всего десять – это он знал.

Али мог убить десять человек. Он отрубил голову вурдалаку, преградившему ему путь, пнул другого в грудь и помчался за Дэвами.

Он остановился, чтобы швырнуть свой ханджар в ближайшего, попав тому в спину. Когда Али настиг его, то вонзил его глубже, проворачивая кинжал, пока враг не перестал кричать.

Его внимание привлек стук. Он оглянулся в полумраке и увидел двух лучников на дымчатых лошадях, скачущих вдоль кромки воды. Один натянул тетиву.

Али зашипел, обращаясь к озеру. Водянистые пальцы обвились вокруг ног лошадей, увлекая лучников в глубину, и их зачарованные лошади исчезли в облаке тумана. Он продолжал бежать. Двое из убегающих Дэвов остановились, возможно, вдохновленные вспышкой мужества, чтобы стоять на своем и защищать своих товарищей.

Али всадил зульфикар в сердце первого, а кинжалом рассек горло второму.

Осталось семь человек.

Но гули догнали Али, когда он бросился к разрушенной внешней стене Цитадели, и схватили, когда он попытался взобраться на нее. Перед ним маячили кости и в нос бил отвратительный запах гнили и крови. Али закричал, когда один из них глубоко вонзил зубы в его уже раненое плечо. Они были повсюду, и его власть над могущественной магией воды ослабла, когда Али охватила паника.

«Дэвабад, Ализейд, – прошептал голос отца. – На первом месте Дэвабад». Истекая кровью, Али весь отдался обузданию магии, пульсирующей в нем так дико, что казалось, его тело вот-вот лопнет.

В ответ он получил подарок. Внезапное осознание богатой вены воды под ним, скрытого потока, змеящегося глубоко-глубоко под песком. Али позвал его, дернув, как хлыст.

Полетели камни, песок и вода. Али хлестнул этим хлыстом гулей, вынимая достаточно, чтобы убежать от полчища. Он перелез через разрушенную стену Цитадели.

К нему бросилась еще одна пара Дэвов, чья храбрость была вознаграждена двумя быстрыми ударами его зульфикара, отрубившими им головы. Кровь текла по его лицу, рваные раны горели под его изодранной дишдашой.

Это не имело значения. Али бросился к пролому, стрелы сыпались на него, когда он шел по разбитому двору, где он впервые научился сражаться. Повсюду валялись тела его собратьев, джиннов: одни были пронзены стрелами, другие разорваны на куски гулями, третьи просто раздавлены в яростном хаосе, учиненном озерным зверем. Горе и ярость наполнили его вены, толкая вперед. И хотя лучники могли видеть в вызванном тумане, один из них почти попал точно – стрела пронзила его бедро. Али ахнул.

Но он не остановился.