Медное королевство

Во всем было виновато озеро. Оно притягивало Али с того самого момента, как он объявился в Цитадели, заставляя его слишком часто подходить к городским стенам и прижиматься ладонями к холодным камням, ощущать воду по ту сторону стены. Когда Али закрывал глаза, он снова слышал шепот, как тогда, на пароме, это нечленораздельное жужжание, заставлявшее его сердце часто биться с совершенно ему самому непонятной энергией. Силы, полученные от маридов, казались доступнее и бурно рвались наружу, чего не случалось уже несколько лет. Али чувствовал, что способен одним щелчком пальцев погрузить всю Цитадель в непроглядный туман.

Но он не мог рассказать об этом – ни Ваджеду, ни кому бы то ни было.

– Ничего особенного, – заверил Али. – Я просто устал.

Ваджед окинул его внимательным взглядом.

– Это из-за родных? – Али в ответ скорчил недовольную мину, и во взгляде каида появилось сочувственное выражение. – Ты не пробыл во дворце и дня, Али. Возвращайся домой и попробуй поговорить с семьей.

– Я уже дома, – ответил Али. – В конце концов, я ведь по решению отца вырос в Цитадели.

В этот момент в поле его зрения попали двое гвардейцев, выходящих в патруль. На обоих были многократно перештопанные мундиры, и лишь один из напарников имел при себе зульфикар.

Али покачал головой, думая о драгоценных украшениях Мунтадира и горах сладких угощений. Разумеется, не он один замечал этот контраст – за время, проведенное в Цитадели, он успел сполна наслушаться недовольных разговоров на этот счет. Если подозрения Али были верны, то частичная вина за экономический кризис в Дэвабаде лежала на Аяанле с их хитроумными интригами – во всяком случае, именно на это намекал Муса. Однако вряд ли его братья по оружию, которые видели лишь жирующую знать и изнеженных придворных, зрили столь глубоко в корень. Но, во всяком случае, Али они не винили. Его приняли с распростертыми объятиями, отпустив лишь несколько шутливых ремарок о сократившемся рационе чечевицы и хлеба, которые теперь Али делил с ними.

Его внимание привлекла суматоха у ворот Цитадели. Обернувшись на шум, Али увидел, как сперва туда бросились солдаты, но тут же… попятились назад, сбившись в неуклюжую стайку, и уставились в пол, спотыкаясь на ровном месте.

В воротах появилась женщина. Она была одна. Али мгновенно узнал ее высокую и грациозную фигуру. Женщина была одета в абайю цвета полуночи, расшитую соцветиями алмазов, которые сверкали подобно звездам. Ее лицо покрывала длинная серебряная шейла, пряча от посторонних глаз все, кроме ее серо-золотых глаз.

Сердитых серо-золотых глаз. Они смотрели на Али в упор. Женщина, не церемонясь, подняла руку в призывном жесте, золотые браслеты и жемчужные кольца ярко сверкнули на солнце, резко развернулась и уверенным шагом вышла за ворота.

Ваджед взглянул на Али.

– Твоя сестра? – спросил он с беспокойством в голосе. – Надеюсь, ничего не случилось. Она ведь почти не выходит за пределы дворца.

Али прочистил горло.

– Возможно… дело в том, что я пришел в Цитадель, перед этим не повидавшись ни с ней, ни с матерью.

Али и не знал, что каид Дэвабада, сложенный как скала и с гордостью носивший шрамы, заработанные за два века службы, может так побледнеть.

– Ты не повидался с матерью? – Он отступил назад, словно желая физически отстраниться от Али и той участи, на которую он себя обрек. – Не вздумай говорить ей, что это я позволил тебе остаться в Цитадели.

– Предатель, – нахмурился Али, хотя и сам не мог стряхнуть с себя предательский страх, когда он последовал за своей сестрой.

Когда он забрался в паланкин, Зейнаб уже ждала его там. Он задернул занавеску.

– Ухти, не стоило…

Сестра Али влепила ему звонкую пощечину.

– Неблагодарная скотина, – процедила она, сорвав с лица шейлу. – Пять лет я из кожи вон лезу, чтобы спасти твою жизнь, а тебе лень даже зайти поздороваться? А когда я наконец нашла тебя, тебе хватает наглости приветствовать меня лекцией о приличиях? – Она снова замахнулась на него – на этот раз кулаком. – Ах ты, лицемерный…

Али увернулся от удара, после чего потянулся к сестре и обхватил ее за плечи.

– Дело не в этом, Зейнаб! Клянусь тебе! – с этими словами он разжал пальцы.

– Тогда в чем, братец? – Она посмотрела на него с обиженным прищуром. – Потому что мне сейчас очень хочется приказать своим носильщикам выкинуть тебя в ближайшую канаву.

– Я не хотел навлекать на тебя неприятности, – выпалил Али и взял ее за руки. – Я обязан тебе жизнью, Зейнаб. А Мунтадир сказал…

– Что сказал Мунтадир? – перебила Зейнаб. Выражение ее лица смягчилось, но в голосе по-прежнему сквозило негодование. – А моего мнения ты спросить не подумал? Тебе не пришло в голову, что я способна принимать решения самостоятельно, не полагаясь на разрешение старшего брата?